Армянский легион вермахта

Армянский легион
символика Армянского легиона
Годы существования	1942—1944
Страна	Третий рейх Третий рейх
Входит в	Восточные легионы
Численность	11 батальонов (18 000 человек)
Участие в	Вторая мировая война
Командиры
Известные командиры	Драстамат Канаян

Армянский легион (нем. Armenische Legion) — формирование вермахта, состоявшее из представителей армянского народа. Военной целью данного формирования была государственная независимость Армении от Советского Союза. Армянские легионеры входили в состав 11 батальонов, а также других подразделений.

В мае 1944 года большинство легионеров создали во Франции Первый советский партизанский полк, который активно участвовал во французском Сопротивлении.

Формирование

Планируя вторжение в Советский Союз военно-политическое руководство Германского рейха, ставило перед собой ряд задач, одна из которых — разрушение и расчленение многонационального советского государства путём создания национальных правительств и воинских формирований. Одним из способов привлечения на сторону Германии представителей этих народов стало создание Национальных Освободительных Комитетов, в которых доминирующую роль играли бывшие лидеры и военачальники некогда независимых государств, находящихся в эмиграции.

После одобрения Гитлером создания туркестанского легиона, сделанного в ноябре 1941 года, активизировалась работа по созданию воинских формирований из восточных народов. 22 декабря 1941 года Высшее командование вооруженных сил (ОКВ) издает приказ о создании четырёх легионов из восточных народов, среди которых называется и армянский легион. Более точные указания о создании легиона последовали в приказе от 8 февраля 1942 года.

Первоначально формирование подразделения началось на территории Польши. В Заержирже был создан подготовительный лагерь, куда поступали военнопленные, и где проходила их подготовка. Сам армянский легион дислоцировался в Пулавах. Начальником по личному составу, обучению и использованию армянского легиона был назначен капитан Кучера, он же позже возглавит первый армянский батальон. С июля 1942 до конца 1943 года было сформировано 8 батальонов. Кроме лагерей для формирования и обучения армянских легионеров, были открыты офицерские училища, где обучались будущие офицеры. Одно из таких училищ находилось в городке Легионово (Польша).

С мая 1942 года развернулось формирование частей легиона и на территории Украины. Учебный центр и учебный лагерь был создан в Лохвице. Начальником был назначен майор Энгхольм. С сентября 1942 по февраль 1943 были сформированы три батальона.

Легионеры проходили как физическую, так и специальную военную подготовку. Обычно продолжительность занятий достигала четырёх месяцев (ежедневная нагрузка 7-9 часов), но сроки, в зависимости от обстоятельств, могли быть ускоренны. Военные занятия имели широкую программу — включали физическую подготовку, строевые занятия, усвоение устава немецкой армии, усвоение немецких команд, изучение материальной части русского и немецкого оружия, тактическую подготовку. Подготовкой занимались командиры отделений и взводов (из числа бывших военнопленных), прошедших двухнедельную подготовку на курсах. Строевой подготовкой руководили командиры рот. После общей военной подготовки, переходили к подготовке узкоспециализированной, по военным специальностям.

Одновременно велась и пропагандистская работа в среде легионеров. Одним из мощных элементов пропагандистской работы были обещания после прекращения военной кампании предоставить независимость Армении (по образцу Словакии или Хорватии).

Адольф Гитлер выразил сомнение по поводу восточных легионов, видя более или менее надёжную опору лишь в мусульманах. На совещании в декабре 1942 года он сказал: «Я не знаю, как эти грузины будут вести себя. Они не принадлежат к тюркским народам … я считаю надёжными только мусульман… Всех остальных я считаю ненадёжными. На данный момент я считаю формирование этих чисто кавказских батальонов очень рискованным, в то время, как я не вижу никакой опасности в создании чисто мусульманских формирований… Несмотря на все заявления Розенберга и военных, я не доверяю также армянам».

Батальоны армянского легиона

808-й армянский пехотный батальон

Сформирован в июле 1942 года в Польше. Численность — 916 армян и 41 немец. Командир — Кучера. Участвовал в боях в районе Туапсе. Батальон показал себя как неблагонадежный для командования вермахта. В батальоне действовала подпольная группа, готовившая переход легионеров на сторону Красной Армии. В октябре 1942 батальон был разоружен и переформирован в дорожно-строительную часть.

809-й армянский пехотный батальон «Зейтун»

Сформирован в 29 августа 1942 года в Польше. Численность — 913 армян и 45 немцев, был частью 128-го гренадёрского полка 48-й пехотной дивизии. Командир — Херманн Беккер. С 18 ноября 1942 года был задействован в боевых действиях на Кавказе. Участвовал в боях в районе Нальчика и Моздока, обороне Кубани и Керченского полуострова. Для дальнейшего прохождения службы в Нидерландах 16 октября 1943 года батальон прибыл в Бельгию.

С 29 ноября по 20 декабря 1943 года батальон провёл переподготовку и учения на учебном полигоне в Сиссоне, после чего, 8 января 1944 года был перемещён в Южный Бевеланд и занял оборонительную линию по обороне Атлантического вала. Численность всего личного состава на начало февраля 1944 года была 844 человека (792 армянина).

В августе 1944 года батальон был переброшен в Нормандию, где и в результате операции союзников «Оверлорд» прекратил своё существование по причине больших потерь и перехода солдат к союзникам.

810-й армянский пехотный батальон

Сформирован в 1942 году в Польше.

812-й инженерно-конструкционный батальон

Был организован приказом от 25 ноября 1942 года, и 1 февраля 1943 года был окончательно сформирован в городе Пулавы (Польша). Службу батальон начал нести в Польше в городе Радом. Передислоцирован 10 марта 1943 года в Нидерланды для укрепления обороноспособности Атлантического вала, размещён в окрестностях города Берген-оп-Зом. Батальон имел своего священнослужителя, и имел возможность проведений духовных мероприятий. Строго в соответствии с армянским календарём отмечались христианские праздники, проводились крещения желающих.

813-й армянский пехотный батальон

Сформирован в феврале 1943 года в Польше, нёс службу по охране Атлантического вала.

814-й армянский пехотный батальон

Сформирован летом 1943 года в Польше.

815-й армянский пехотный батальон

Сформирован в августе 1943 года в Польше.

816-й армянский пехотный батальон

Сформирован в конце 1943 года в Польше.

I/125 армянский батальон

Сформирован в феврале 1943 года на Украине. Для обороны Южной Франции был переброшен на Западный фронт, располагался в 30 км севернее города Марселя, вблизи городка Экс-ан-Прованс.

I/198 армянский батальон

Сформирован в сентябре 1942 года на Украине.Для обороны Южной Франции был переброшен на Западный фронт, располагался на побережье юго-западнее Тулона.

II/9 армянский батальон

Сформирован в сентябре 1942 года на Украине. Для обороны Южной Франции был переброшен на Западный фронт, располагался у маленького городка Иер, в сторону Сен-Тропе и на островах вёл береговую охрану.

Знаки отличия

Знаки различия Армянского легиона были утверждены приказом №2380/42 от 2 июня 1942 года. Знаки различия легионеров включали серые петлицы с серебряным галуном и погоны германского образца из сукна темно-зелёного или мундирного цвета с жёлтой выпушкой и серебристыми лычками. Чины, занимавшие офицерские должности носили узкие серебряные погоны. Специально были разработаны кокарды и нарукавные знаки в виде овала Армянского Легиона. Нарукавной знак легиона был разработан на основе трехцветного государственного флага 1-й Республики Армения (1918-1920 гг.). Представляет собой щит с нанесенными на него в последовательности полосами красного, синего и жёлтого (абрикосового) цвета с вышивкой в верхней части – ARMENIEN. Нарукавной знак прикреплялся на правую руку и был нашит ниже плеча на ширину раскрытой ладони (приблизительно 10 см.). В Армянском легионе нарукавные знаки были 2-х модификаций и отличались друг от друга лишь оттенками основных цветов и цветом вышивки-надписи вверху.

Погоны и петлицы служащих Армянского Легиона
1. рядовой		2. ефрейтор		3. унтер-офицер		4. фельдфебель		5. лейтенант		6. обер-лейтенант
7. капитан		8. майор		9. подполковник		10. полковник		11. генерал-лейтенант

Униформа и вооружение

В учебных лагерях будущим легионерам выдавали в основном захваченную (французскую, голландскую, советскую) униформу, а перед отправкой на фронт или в места дислокаций — обмундирование Германской армии, старого образца 1939 года. Лишь некоторые батальоны начиная с 1944 года получили обмундирование образца 1942-1944 годов.

На вооружении батальонов Армянского легиона было оружие немецкого и советского производства. Немецкое командование сочло нецелесообразным вооружать легионеров, менее знакомых с немецкими образцами оружия, поэтому приняла решение выдавать советское (трофейное). Таким образом вооружение батальонов было смешанным и только вооружение 812-го стрелкового батальона, было представлено исключительно советскими образцами.

Использование трофейного советского оружия широко применялось во всех батальонах Восточных Легионов.

О легионе

Первоначальная численность легиона была 8 000 человек, позднее была увеличена до 18 000. Многие из них были военнопленными — бывшими солдатами Советской Армии, пожелавшими бороться вместе с немецкими войсками. Руководил легионом Драстамат Канаян (Дро). Из 18000 солдат легиона 11000 были в составе полевых батальонов, в то время как оставшиеся 7000 в небоевых условиях, таких, как материально-техническое снабжение и оказание первой помощи. Легион был направлен в сторону Голландии.

Обучение военнослужащих легиона было проведено инструкторами СС. Батальон Армянского легиона принимал активное участие в операциях по оккупации Крымского полуострова и наступлениях на Кавказ.

В связи с тем, что среди «легионеров» были распространены антинемецкие настроения и тенденции к переходу на сторону Красной Армии, значительная их часть содержалась в концлагерях и использовалась на тыловых работах^{[неавторитетный источник? 3092 дня]}. Однако это не мешало армянским легионерам переходить на сторону советской армии, так накануне боя за село Потеевка 15 сентября 1943 года, из охранных войск вермахта, на сторону партизан перешла с оружием в руках рота армянских легионеров в количестве свыше 240 человек. После их перехода, под руководством Михаила Наумова, был сформирован партизанский отряд им. А.И. Микояна.

Организационно подчинялся Штабу командования восточными легионами (нем. Kommando der Ostlegionen)

Несколько солдат еврейской национальности, служивших в Красной Армии и попавших в плен, были спасены армянскими военнослужащими легиона. Иосиф Моисеевич Коган — солдат Красной Армии, захваченный немецкими войсками, признался, что ему помог врач из армянского батальона, после чего он скрылся в рядах сопротивления. Другой еврей был одним из лидеров подпольного движения батальона.

Адольф Гитлер выразил сомнение по поводу восточных легионов, заметив:

Я не знаю, как эти грузины будут вести себя. Они не принадлежат к тюркским народам … я считаю надежными только мусульман… Всех остальных я считаю ненадежными. На данный момент я считаю формирование этих чисто кавказских батальонов очень рискованным, в то время, как я не вижу никакой опасности в создании чисто мусульманских формирований… Несмотря на все заявления Розенберга и военных, я не доверяю также армянам.

Судьба легионеров

В июле 1944 г. часть легионеров, находившаяся на территории Франции, приняла решение обратить оружие против нацистов. Согласно некоторым советским источникам, приказом Верховного Главнокомандующего ВС СССР от 22 августа 1944 года (собрание приказов Верховного главнокомандующего СССР данный приказ не содержит) был создан 1-й советский партизанский полк во Франции на базе армянских партизанских отрядов в городе Ниме и в значительной степени из бывших легионеров Армянского легиона вермахта. Другие источники авторство приказа приписывают командованию Сопротивления. Командиром полка был назначен майор А. Казарян, комиссаром полка — Л. Титанян, начальником штаба — Д. Минасян и зам. командира по строевой части — Б. Петросян.

В конце войны большинство членов легиона сдались англо-американским войскам, чтобы избежать судьбы военнопленных в СССР. Семьи перешедших на сторону Вермахта солдат наряду с семьями членов партии Дашнакцутюн на Родине в Советском Союзе подвергались репрессиям. Так после выхода в 1954 году приказа об образовании в Армянской ССР республиканской комиссии по пересмотру дел на лиц, выселенных из республики в 1949 году, обнаружилось, что только в июне 1949 года из Армянской ССР было выселено в основном в Алтайский край 2698 семей (13 тыс. человек), в том числе 1860 семей «дашнаков» и 888 — легионеров. Помимо коренных жителей были депортированы 350 семей (1454 человека) репатриированных в 1946-1948 годах из-за рубежа армян

См. также

• Азербайджанский легион
• Восточный легион
• Грузинский легион вермахта
• Идель-Урал (легион)

Библиография

• Houterman, Hans: Eastern Troops in Zeeland, Netherlands, 1943—1944 . Bayside, NY: Axis Europa Books, 1997.
• Dallin, Alexander. German Rule in Russia: 1941—1945. Octagon Books: 1990.
• Абрамян Э.А. Забытый легион. Неизвестные страницы соединения специального назначения «Бергманн». – Ереван: Аполлон, 2005. – 245 с.
• Абрамян Э.А. Кавказцы в Абвере. - М.: Издатель Быстров, 2006. – 352 с. – (На стороне Третьего рейха).

Отрывок, характеризующий Армянский легион вермахта

Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.