Армянский храмовый комплекс (Москва)

Церковь
Армянский храмовый комплекс Հայկական վանական համալիր
Октябрь 2012 года
Страна	Россия
Город	Москва, Трифоновская ул., вл. 24.
Конфессия	Армянская Апостольская церковь Армянская Апостольская церковь
Епархия	Ново-Нахичеванская и Российская епархия
Архитектурный стиль	Классическая армянская архитектура
Строительство	1996—2013 годы
Состояние	действует

Армянский храмовый комплекс (арм. Հայկական տաճարային համալիր) — храмовый комплекс в Москве, резиденция Патриаршего Экзарха (Главы Российской и Ново-Нахичеванской епархии Армянской апостольской церкви) и один из духовных центров армян России. Кафедральный собор Преображения Господня, находящийся на территории комплекса, является самым большим за пределами Армении.

Стиль

Храм был построен строго по армянским канонам. Скульптурные объёмы храма основаны на традициях классической армянской архитектуры. Здание храма размещается на стилобате, являющимся традиционным каменным основанием, характерным для церковной архитектуры Армении. За основу проекта главного объекта ансамбля храма взят тип классического христианского сооружения Армении.

Объемно-пространственное решение внутреннего пространства храма максимально приближено к кругу, обрамленному семью апсидами. На отметке +11.00 предусмотрен ярус-балкон для хора, галерея и служебные помещения. Барабан храма опирается на 8 пилонов. Шатер решён в виде складок из отдельных треугольных граней. Стилобат решён в двух уровнях.

Фасады храма и резиденции отделаны армянским охристо-оранжевым туфом. Мощение стилобата выполнено из гранитной брусчатки и гранитных плит. Парапеты и подпорные стенки также облицованы туфом различных оттенков, на полу мрамор и гранит. В наружной и внутренней отделке храма в качестве декора применены резьба по камню.

Высота кафедрального собора без креста составляет 50 метров, длина и ширина — соответственно 40 и 35 метров, а диаметр купола составляет 21 метр. Храм рассчитан на 1000 прихожан. Его площадь — 25,1 тыс. квадратных метров.

Схема комплекса

1. Кафедральный собор Преображения Господня (Москва)
2. Часовня Святого Креста (Москва)
3. Резиденция Католикоса
4. Административный Комплекс
5. Гостевой Комплекс
6. Учебно-просветительский Комплекс
7. Музей
8. Подземная парковка

Комплекс состоит из двух уровней (нижнего и верхнего) и резиденции Католикоса.

В нижнем уровне размещены:

• двухсветный зал культового назначения на 500 мест;
• обходная галерея;
• автостоянка на 89 машино-мест;
• технические и служебные помещения.

В верхнем уровне размещены:

• выставочные помещения;
• комплекс помещений библиотеки;
• помещения пищеблока;
• общественные с/у для прихожан;
• инженерные и технические помещения, а также в осях 15-23 выделена открытая зона социально-культурного назначения.

В здании резиденции располагаются:

• апартаменты Католикоса;
• апартаменты Экзарха;
• зал заседаний;
• офисные помещения;
• воскресная школа;
• трапезная с подсобными помещениями;
• медпункт;
• технические и вспомогательные помещения.

• Вход в музей Армянской культуры.JPG

  Вход в музей Армянской культуры

• Кафедральный собор Преображения Господня.JPG

  Кафедральный собор Преображения Господня, май 2015 г.

• Часовня Святого креста, 2015.JPG

  Часовня Святого креста, май 2015 г.

Территория

Участок для строительства будущего храма был выделен московскими властями ещё в 1996 году на территории, примыкающей к Олимпийскому проспекту, по адресу Трифоновская ул, вл. 24. Строительство планировалось завершить в 2001 году, однако в 2000 году бывшего главу Ново-Нахичеванской и Российской епархии ААЦ, архиепископа Тирана Кюрегяна, обвинили в присвоении 3 млн долларов из средств, пожертвованных на храм, и в 2001 году лишили сана. В 2005 году сведения о присвоении средств бывшим архиепископом были признаны судом не соответствующими действительности. Однако новому епископу Езрасу Нерсисяну, по его словам, пришлось заново собирать средства на храм. По словам сегодняшнего главы епархии, храмовый комплекс строился по новому проекту. Автор нового проекта — архитектор Артак Гулян. Строительство было возобновлено в 2006 году и завершено в 2013 году. Общая территория храмового комплекса Армянской апостольской церкви в Москве — 11 тысяч квадратных метров земли.

• Armenian complex, Moscow.jpg

  Строительство собора по состоянию на 24 апреля 2010 года

• Armenian complex-2, Moscow.jpg

  Строительство кафедрального собора летом 2010 года

• Armenian cathedral in Moscow.jpg

  Кафедральный собор комплекса на 6 января 2011 года

• The Holy Transfiguration Cathedral of the Armenian monastery complex of Moscow. Crosses lie on the ground before installing on the dome. Oct 16, 2011.jpg

  Кресты перед установкой на купола 16 октября 2011 года

• Surb Paytzarakerputyun cathedral, 16.10.2011.jpg

Открытие

17 сентября 2013 года состоялось открытие храмового комплекса Армянской Апостольской церкви. На торжественной церемонии открытия присутствовал Католикос всех армян Гарегин II и Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, а также Президент Армении Серж Саргсян.

См. также

• Список армянских храмов России
• Церковь Святого Воскресения (Москва)
• Армянская апостольская церковь
• Армяне в Москве

Ссылки

• [armenianchurch.ru/ Сайт Ново-Нахичеванской и Российской Епархии Армянской Апостольской Церкви]
• [www.armenianchurch.do.am/ Газета «Армянская Церковь»]
• [towntravel.ru/moskva/kafedralnyj-armyanskij-xram-surb-xach.html Первое знакомство с армянским храмом в Москве]
• [www.lusine.ru/str004.php Реставрационно-Строительный Концерн «Лусине»]
• [www.sedmitza.ru/news/419630.html Седмица.ру — Святейший Патриарх присутствовал на обряде освящения фундамента армянского кафедрального храма]
• [www.golosarmenii.am/ru/20041/culture/6318/ Голос Армении — АРМЯНЕ ПО ДУХУ]
• [armenianchurch.do.am/photo/haykakan_vanqayin_hamalir_armjanskij_khramovyj_kompleks/6 Фотографии Армянского Храмового Комплекса в Москве]

Отрывок, характеризующий Армянский храмовый комплекс (Москва)

– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.