Армянское радио

Армя́нское ра́дио — один из главных персонажей советских анекдотов, особенно в 1960-70-е годы. Как правило, анекдоты из этой серии начинаются словами: «Вопрос Армянскому радио» или «Армянское радио спрашивают…», после чего идет достаточно обыденный вопрос и парадоксальный и даже абсурдный ответ на него, с изрядной долей сатиры на «реалии советской жизни».

Происхождение

По мнению большинства историков, корни анекдотов про армянское радио идут от распространённых в то время радиопередач, когда по радио отвечали на вопросы слушателей; таким передачам также посвящались анекдоты, например:

— В эфире передача «Спрашивайте — отвечаем». Товарищ Иванов из села Кукуево спрашивает нас, что такое сольфеджио.
 — Отвечаем: тут людям жрать нечего, а он выпендривается!

Толчком к распространению анекдотов именно об армянском радио считается якобы произнесённая одним из его дикторов фраза: «В капиталистическом мире человек эксплуатирует человека, а в социалистическом — наоборот».

С этими анекдотами связан вот такой казус:

Не помню точно, то ли в конце шестидесятых, то ли в начале семидесятых в Москве, в Колонном зале Дома Союзов проходило Всесоюзное совещание работников радио и телевидения. Председательствующий объявил: «Слово предоставляется представителю Армянского радио». В зале стоял такой хохот, что бедному представителю армянского радио так и не дали слова сказать.

— Иосиф Раскин, «Энциклопедия хулиганствующего ортодокса»

Анекдоты об армянском радио не представляют собой единого цикла, так как слова «армянское радио спрашивают» можно убрать без нанесения ущерба анекдоту. Большинство этих шуток встречаются и в других вариантах. Только анекдоты на специфически армянскую тематику можно считать безусловно принадлежащими этой рубрике.

Тема «армянского радио» до сих пор имеет место в новых анекдотах.

Примеры

Несколько типичных анекдотов об армянском радио:

Армянское радио спрашивают…

— Правда ли, что шахматист Петросян выиграл в лотерею тысячу рублей?
— Правда, только не шахматист Петросян, а футболист «Арарата» Акопян, и не тысячу, а десять тысяч, и не рублей, а долларов, и не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл.

— Что необходимо, чтобы «Арарат» выиграл чемпионат СССР?
— Мунтян, Поркуян и ещё девять киевлян.

— Есть ли жизнь на Марсе?
— Тоже нет.

— Какой город на земле самый красивый?
— Конечно, Ереван!
— А что будет, если на Ереван упадёт атомная бомба?
— Баку тоже красивый город.

— Ленин со Сталиным установили советскую власть в стране, но коммунизм так и не построили. В чём дело, где тут кроется ошибка?
— Ленин со Сталиным делали всё правильно, за исключением одной маленькой ошибки: они приличных людей превратили в «уголовников», а уголовников сделали «приличными людьми».

— Хорошо ли в Армении с мясом?
— С мясом в Армении хорошо, а вот без мяса очень плохо!

— В Программе КПСС записано, что к концу текущей пятилетки каждая советская семья будет обеспечена отдельной квартирой, к концу следующей пятилетки у каждой семьи будет холодильник, ещё через пять лет — телевизор, а к построению коммунизма у каждой семьи будет вертолёт. Спрашивается: зачем вертолёт?
— А вот вы представьте себе, например, что где-нибудь в Одессе или Воронеже в продажу вдруг выкинули копчёную колбасу….

Интересные факты

• В фильме «Самая обаятельная и привлекательная» персонажи Александра Абдулова и Леонида Куравлева рассказывают в поезде анекдоты, один из которых был связан с армянским радио. Девушка, за которой они пытались ухаживать, стандартно ответила на простой вопрос, на что персонаж Абдулова заявил: «Если бы эта задача так просто решалась — армянское радио этим бы не занималось».
• В начале 2000-х годов на Русском радио выходило шоу бывшей команды КВН «Новые армяне» «Новое армянское радио».
• На радио Юмор FM выходит программа «Армянское радио спрашивают…», в которой рассказываются анекдоты об армянском радио. Ведёт её Народный артист СССР Армен Джигарханян.

Армянское радио в других странах

В своё время широкому распространению анекдотов про армянское радио на территории как восточной, так и западной Европы послужил издававшийся в СССР журнал «Спутник» (Zeitschrift Sputnik). Журнал издавался на многих европейских языках с 1967 года и должен был служить в том числе пропагандой открытости и свободомыслия советского государства. Демонстрация советского свободомыслия в этом журнале была столь широка, что в 1988 году журнал был запрещён на территории ГДР.

В немецких анекдотах радио называется Радио Еревана (Radio Eriwan). Вопросы же, в отличие от русской версии, носят практически исключительно политический характер. Построение самих анекдотов более строгое. Ответы армянского радио всегда начинаются с фразы «В принципе да/нет…» (Im Prinzip ja/nein…), за которой следует пояснение. Пример:

Вопрос на Радио Еревана:
— Правда ли, что в Советском Союзе кукуруза растёт как телеграфные столбы?
— В принципе да, но она не такая крепкая и не такая высокая, просто растёт так же далеко друг от друга.

В болгарских, чешских и польских анекдотах радио называется «Радио Ереван». Вопросы очень разные. Например:

Вопрос на Радио Ереван:
— Возможно ли, чтоб мужик забеременел?
Радио Ереван отвечает:
— Пока не можем ответить. Эксперименты ещё продолжаются.

Имеются болгарские анекдоты, в которых «Радио Ереван» проводит диалог с другим радио. Собеседником в следующем примере является «Радио Париж»:

Р. Е.: Какая женщина является моральной?
Р. П.: Моральной является женщина, у которой есть один муж и один любовник.
Р. Е.: Но это — аморальная женщина!
Р. П.: Нет, у аморальной женщины есть один муж и несколько любовников.
Р. Е.: Но это — падшая женщина!
Р. П.: Нет, у падшей женщины нет ни мужа, ни любовника.
Р. Е.: Вы говорите про одинокую женщину.
Р. П.: Нет, у одинокой женщины есть муж и нет любовника.

Или же анекдот может быть в форме сообщения:

Сообщает Радио Ереван. Группа китайских агрессоров внезапно напала на границе на мирно пашущий в поле советский трактор. Трактор ответил массированным ракетным залпом, после чего взлетел и ушел вглубь страны. Министерство сельского хозяйства предупредило, что если провокация повторится, то на наших полях появятся сенокосилки вертикального взлёта и посадки.

Армянские задачи

К несколько иному, хотя и схожему, жанру относятся бытовавшие в то же время так называемые «армянские задачи», или «армянские загадки», — полуюмористические сборники с абсурдными вопросами и соответствующими ответами, как, например:

— Под кроватью лежит, на «а» называется.
— Адин сапог.
— Ну, а под кроватью лежит и на «д» называется?
— Другой сапог.

Персонажи

Персонажи в анекдотах про армянское радио практически отсутствуют. Не следует путать анекдоты про армянское радио с «армянскими анекдотами»:

Стоит армянин перед памятником Пушкину.
— Вот армянин, ай да армянин! В центре Москвы памятник поставили.
— Это не армянин, это русский поэт.
— Как не армянин? Написано: «ГАЗОН ЗАСЕЯ́Н».

Отрывок, характеризующий Армянское радио

– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.