Аронс, Илья Борисович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Аронс
Илья Борисович
Дата рождения:

1910(1910)

Дата смерти:

1983(1983)

Профессия:

кинооператор

Направление:

социалистический реализм

Награды:

Илья Борисович Аронс (1910 — 1983) — советский оператор документального кино.





Биография

Окончил операторский факультет ВГИКа (1943). Еврей. Фронтовой кинооператор, работал в годы войны от Центральной студии кинохроники (ЦСДФ). На ЦСДФ работал в 1940-50-е годы. С 1958 года — оператор киностудии Моснаучфильм (Центрнаучфильм).

Фильмография

Оператор

Режиссёр

Награды

Напишите отзыв о статье "Аронс, Илья Борисович"

Примечания

  1. также А. Алексеев, Е. Алексеев, М. З. Беров, Т. Бунимович, И. Н. Вейнерович, К. Венц, Н. Гелейн, Г. Голубев, Ю. Довнар, Д. Ибрагимов, Р. Л. Кармен, Л. Качурьян, И. Комаров, Л. Котляренко, А. Крылов, Е. Лозовский, В. Мищенко, В. Муромцев, Е. Мухин. И. Панов, К. Пискарев, М. Посельский, В. Придорогин, О. Б. Рейзман, А. Семин, Я. Смирнов, Н. Соловьёв, А. Софьин, М. И. Сухова, В. Томберг, З. Фельдман, В. Фроленко, В. П. Цеслюк, Б. Шер, С. С. Школьников, Д. Шоломович
  2. [archives.gov.by/index.php?id=519238 Кинодокументы | Архивы Беларуси]
  3. [www.kinozapiski.ru/print/344/ Свидетельство очевидца. Воспоминания фронтового оператора — «Киноведческие записки»]
  4. также А. и Е. Алексеевы, Н. Вихарев, К. Венец, Г. Гиберт, Г. Голубов, Б. Дементьев, Л. Дульцев, Г. Епиванцев, Д. Ибрагимов, Р. Кармен, И. Комаров, Н. Киселёв, Л. Левитан, Ф. Леонтович, В. Лерезсон, Г. Мухин, Л. Мазрухов, И. Панов, М. Посельский, С. Семёнов, В. Соловьёв, А. Софьин, Г. Сенотов, В. Симкович, Б. Соколов, В. Томберг, В. Троленко, М. Шнейдеров
  5. [www.rgakfd.ru/aleks1.htm Научно-практическая деятельность архива]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Аронс, Илья Борисович

[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.