Гёнц, Арпад

Арпад Гёнц Göncz Árpád<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Венгрии
4 августа 1990 — 4 августа 2000
Предшественник:	должность восстановлена
Преемник:	Ференц Мадл
Председатель Национального собрания Венгрии
2 мая — 3 августа 1990
Рождение:	Будапешт, Королевство Венгрия
Смерть:	Будапешт, Венгрия
Партия:	Альянс свободных демократов
Образование:	Будапештский университет
Профессия:	литератор, драматург
Награды:

А́рпад Гёнц (венг. Göncz Árpád; 10 февраля 1922, Будапешт — 6 октября 2015, там же) — венгерский государственный и политический деятель, литератор.

Биография

Окончил юридический факультет Будапештский университет в 1944 году с присуждением степени доктора права и был призван на военную службу, но дезертировал и участвовал в антифашистском Сопротивлении. По окончании войны принимал участие в политической жизни Венгрии, став лидером молодёжного крыла партии Независимой партии малоземельных крестьян и главным редактором журнала Nemzedék («Поколение»), позже партия была распущена. Долгое время был разнорабочим, сварщиком. В 1952—1956 годах учился в Аграрном университете в Гёдёллё, но диплома не получил.

Во время восстания 1956 года принимал участие в акциях, направленных на свержение советской власти в Венгрии. 2 августа 1958 года был приговорен к пожизненному заключению. После подавления восстания в 1957—1963 годах находился в заключении. В 1963 году освобождён по амнистии, исключён из Аграрного университета.

С 1965 года занимался литературной деятельностью. Он известен, прежде всего, как драматург. Автор философской драмы из истории еретического движения в Швейцарии «Башмачник» (1974), монодрамы о жизни актрисы «Венгерская Медея» (1979), книгу прозы «Встречи» (1980), пьесы «Пессимистическая комедия» и «Итог» о событиях 1956 года в Венгрии (обе 1990) и других произведений.

Также плодотворно работал в сфере литературного перевода. В частности, перевёл на венгерский язык трилогию «Властелин колец» Толкина. Им были переведены на венгерский язык более ста произведений британских и американских авторов — Джеймса Болдуина, Уильяма Голдинга, Эрнеста Хэмингуэя и других.

В 1988 году вступил в партию Альянс свободных демократов, с 1989 — член её правления. В том же году возглавил будапештское отделение Лиги прав человека, а также венгерский ПЕН-Клуб. В 1990 году избран в венгерский парламент, в мае-августе 1990 года председатель Национальной ассамблеи. 4 августа 1990 года избран президентом Венгрии, оставался на этом посту до 4 августа 2000 года.

Женат, имеет четырёх детей. Его дочь Кинга Гёнц в 2006—2009 годах занимала пост министра иностранных дел Венгрии.

Награды

• Кавалер Большого Креста ордена Святого Олафа (Норвегия)
• Орден Звезды Румынии (Румыния)

Отрывок, характеризующий Гёнц, Арпад

– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.