Аррунт Тарквиний Коллатин
Аррунт Тарквиний Коллатин (лат. Arruns Tarquinius Collatinus; до 631 — после 585 до н. э.), также известный как Эгерий — римский аристократ из рода Тарквиниев, племянник царя Тарквиния Древнего.
Сын Аррунта, внук Демарата Коринфского. Родился после смерти отца и деда, поэтому не получил никакого наследства. Из-за этого получил прозвище «Эгерий» (от лат. egere — нуждаться). После взятия войсками Тарквиния Древнего города Коллации был поставлен во главе размещенного там гарнизона и назначен пожизненным неограниченным правителем[1].
Командовал союзным латинским войском в войне Тарквиния с этрусками и был разгромлен под Фиденами[2], затем возглавлял этрусских союзников Рима в битве с сабинами в 585 до н. э.[3]
Получил прозвище «Коллатийский», которое передал своим потомкам. Фабий Пиктор считает его отцом Луция Тарквиния Коллатина, консула 509 до н. э. и одного из основателей римской республики. Это мнение разделяет Ливий, но Дионисий Галикарнасский полагает, что Луций был внуком Эгерия, так как это более логично с хронологической точки зрения. Согласно расчетам Дионисия, Тарквиний Гордый должен быть не сыном, а внуком Тарквиния Древнего, а Луций Тарквиний Коллатин, согласно Фабию и другим анналистам, был ровесником сыновей последнего римского царя[4].
Напишите отзыв о статье "Аррунт Тарквиний Коллатин"
Примечания
Отрывок, характеризующий Аррунт Тарквиний Коллатин
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
