Арсений I Сремац
| Арсений I Сремац | |
 | |
| Рождение |
XII век |
|---|---|
| Смерть | |
| В лике |
святителей |
| День памяти |
28 октября (10) ноября |
Арсений I Сремац (серб. Арсеније I Сремац); XII век — 1266) — второй архиепископ Сербский, причислен сербской православной церковью к лику святых. Память его отмечается православными христианами 28 октября (10) ноября[1].
Биография
Арсений I Сремац родился во второй половине XII века в Сремском округе автономного края Воеводина.
С ранних лет монах, Арсений был усердным помощником Святого Саввы — ревнителя и устроителя православной сербской церкви — сына великого жупана Стефана Немани, в то же время утвердившего в Сербии единодержавие и государственный порядок.
Арсений сначала был екклисиархом в монастыре Жиче (на юге Сербии). В 1215 году был избран Святым Саввой игуменом этого монастыря, и ему же поручено было окончить его постройку. Святой Савва предполагал учредить там сербскую митрополию, но вторжение католиков-венгров, которые разоряли и уничтожали православные приходы, заставило его искать более безопасного места, чем Жича. Тогда Савва, будучи уже поставлен в Иерусалиме первым архиепископом Сербским, послал Арсения в юго-восточную часть Сербского княжества для поиска удобного места, которое могло бы служить средоточием новоустроенной сербской церкви.
Арсений указал на город Печь (по-албански Ипек, в Старой Сербии (ныне Косово)), у подножия гор, образующих Черногорию и северную часть Албании, в северо-западной части раввины Метохии и Косова поля, и здесь по поручению Святого Саввы Арсений I Сремац приступил к постройке монастыря во имя Апостолов Петра и Павла.
Монастырь Печи сделался в XIV веке столицей сербских патриархов. Когда Святой Савва в 1234 году повторно совершал паломничество в Палестину на Святую землю и Египет, Арсений был назначен его наместником. После смерти Саввы в 1236 году Арсений I Сремац был избран королём и Собором сербским в архиепископы Сербии и основал своё местопребывание в Печи. Этот пост он занимал на протяжении почти трёх десятилетий, вплоть до 1263 года, когда вследствие тяжёлой болезни Арсений уже не мог выполнять свои обязанности и поэтому передал полномочия Савве II.
28 октября 1266 года Арсений скончался. Его мощи были похоронены в печском монастыре. В 2006 году монастырь был зачислен в перечень объектов Всемирного Наследия ЮНЕСКО. В 2006 году он был зачислен в список объектов Всемирного наследия, находящихся под угрозой уничтожения, по причине возможных атак албанских боевиков. Находится под защитой KFOR[2].В настоящее время мощи святого Арсения находятся в Черногории в Свято-Архангельском монастыре Ждребаоник.
Напишите отзыв о статье "Арсений I Сремац"
Примечания
- ↑ Арсений святой // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.rastko.rs/kosovo/pecarsija/ Официальный сайт монастыря в Печи] (серб.)
Отрывок, характеризующий Арсений I Сремац
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
