Арсенишвили, Заира Ивановна
Поделись знанием:
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
| Заира Арсенишвили | ||
| ზაირა არსენიშვილი | ||
 | ||
| Имя при рождении: |
Заира Ивановна Арсенишвили | |
|---|---|---|
| Место рождения: | ||
| Род деятельности: | ||
| Годы творчества: |
1972—2010 | |
| Жанр: | ||
| Язык произведений: | ||
| Премии: |
| |
Заира Ивановна Арсенишвили (30 ноября 1933 — 9 августа 2015) — советская и грузинская писательница и сценарист, лауреат Государственной премии СССР (1980).
Содержание
Биография
Родилась 30 ноября 1933 года. В 1937 году её отец Иван Арсенишвили был репрессирован, в декабре он был арестован и через два месяца расстрелян. В 1954 году закончила филологический факультет Тбилисского государственного университета, а в 1956 году — музыкальную школу по классу скрипки. Работала учителем музыки, играла в оркестре Тбилисского театра оперы и балета.
В 1970-х годах начала работать в кино, плодотворно сотрудничила с режиссёром Ланой Гогоберидзе, написала сценарии почти для всех её фильмов. Была автором нескольких романов.
Умерла в Тбилиси 9 августа 2015 года на 82-м году жизни.[1][2]
Признание и награды
- 1980 — Государственная премия СССР в области литературы, искусства и архитектуры за художественный фильм «Несколько интервью по личным вопросам» (1978) производства киностудии «Грузия-фильм».
- 1998 — Государственная премия Грузии за роман «Реквием для баса, сопрано и семи инструментов».
Фильмография
- 1972 — Когда зацвёл миндаль
- 1975 — Переполох
- 1978 — Несколько интервью по личным вопросам
- 1979 — Человек ли он?
- 1983 — День длиннее ночи
- 1986 — Круговорот
- 1987 — Бабушка для всех
- 1992 — Вальс на Печоре
- 2010 — Феличита (Грузия, короткометражный)
Библиография
- «Вах, деревня» (роман)
- «Реквием для баса, сопрано и семи инструментов» (1997, роман)
Напишите отзыв о статье "Арсенишвили, Заира Ивановна"
Литература
- Марина Кереселидзе, Энциклопедический словарь грузинского кино, Тб., 2010
- Арсенишвили, Заира Ивановна. Несколько интервью по личным вопросам: киносценарий / З. Арсенишвили, Э. Ахвледиани, Л. Гогоберидзе ; [вступ. ст. С. Фрейлиха]. - Москва : Искусство, 1980. - 71 с. : ил. ; 19 см. - (Библиотека кинодраматургии). - В вып. дан. 2-й авт.: Ахвледиани Эрлом Сергеевич. - 30000 экз.. - 0.35 р.[3]
Примечания
- ↑ [sputnik-georgia.ru/culture/20150810/228263360.html Сценарист и писатель Заира Арсенишвили ушла из жизни // Sputnik Грузия]
- ↑ [www.newsgeorgia.ge/ushla-iz-zhizni-pisatelnitsa-i-stsenaristka-zaira-arsenishvili/ Ушла из жизни писательница и сценаристка Заира Арсенишвили // Новости-Грузия]
- ↑ [catalog.unatlib.org.ru/cgi-bin/1/cgiirbis_64.exe?LNG=&Z21ID=&I21DBN=IKNBU&P21DBN=IKNBU&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullwebr&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D1%80%D1%81%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%88%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%B8,%20%D0%97%D0%B0%D0%B8%D1%80%D0%B0%20%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Электронный каталог]
Ссылки
- [www.kinopoisk.ru/name/304011/ КиноПоиск. Заира Арсенишвили]
- [akter.kulichki.net/se/d_006.htm Фильм «День длиннее ночи» // «Советский Экран», № 19, октябрь 1983 года]
- [www.radiotavisupleba.ge/content/article/24425940.html ზაირა არსენიშვილი - მწერალი (Заира Арсенишвили — писатель)] (груз.)
Отрывок, характеризующий Арсенишвили, Заира Ивановна
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
