Арсе, Дионисио

Дионисио Арсе
Общая информация
Родился	Сан-Хуан Баутиста, Парагвай
Умер	5 ноября 2000(2000-11-05) Браччано, Италия
Гражданство	Парагвай
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1946—1949	Спортиво Лукеньо
1949—1951	Лацио	28 (9)
1951—1952	Наполи	11 (2)
1952—1953	Сампдория	5 (0)
1953—1956	Новара	71 (23)
1956—1959	Торино	70 (19)
1959—1961	Палермо	27 (2)
1961—1962	СПАЛ
Национальная сборная**
	Парагвай	12 (8)
Тренерская карьера
	Тускания
	Черветере
	Монтеспаккато
1972—1973	Авеццано
1974—1975	Сполето
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Дионисио Арсе (исп. Dionisio Arce; 14 июня 1927, Сан-Хуан Баутиста — 5 ноября 2000, Браччано) — парагвайский футболист, нападающий. После завершения карьеры игрока работал тренером.

Карьера

Дионисио Арсе начал карьеру в клубе «Спортиво Лукеньо». Тогда же он попал в сборную Парагвая. С национальной командой форвард играл на чемпионате Южной Америки. Там форвард провёл 6 игр, в которых забил 7 голов, три из которых во встрече с Чили. Парагвайцы на турнире заняли второе место. После окончания чемпионата, контракт форварду предложил контракт итальянский «Лацио». Дионисио пользовался такой популярностью в Луке, что когда он уезжал на автобусе в Асунсьон, болельщики «Спортиво» пытались проколоть шины, чтобы добиться опоздания нападающего на автобус.

В декабре 1949 года Арсе стал игроком «Лацио», заплатившим за трансфер форварда 15 тыс долларов. 12 февраля следующего года он дебютировал в команде в матче с «Падовой», в котором «бьянкочелести» победили 4:0. В клубе форвард создал пару с другим форвардом, Норбертом Хеффлингом. Причиной ухода форварда стал взрывной характер Арсе: он постоянно конфликтовал с тренером Марио Спероне, а 22 октября 1950 года в матче «Лацио» и «Сампдории» Дионисио бросил мяч в лицо арбитру Массаи, за что его дисквалифицировали на 5 игр. Также Дионисио задерживали за драку, учинённую им в центре Рима. Ну а главной причиной назвались недоказанные романтические отношения Арсе и жены Хеффлинга. Всего за «Бело-голубых» парагваец провёл 28 игр и забил 9 голов.

В 1951 году он перешёл в «Наполи», проведя за клуб лишь 11 игр и 2 мяча. Также неудачным было его выступление за «Сампдорию» — только 5 встреч. В 1953 году Арсе стал игроком «Новары». Там он выступал с ветераном итальянского футбола, Сильвио Пиолой. За эту команду футболист сыграл 71 матч и забил 23 гола. Затем он выступал за «Торино», дебютировав во встрече с «Фиорентиной» 30 сентября 1956 года. Завершил карьеру Арсе в клубах «Палермо» и СПАЛ.

Ссылки

• [www.treccani.it/enciclopedia/dionisio-arce_%28Enciclopedia_dello_Sport%29/ Профиль на treccani.it]

Отрывок, характеризующий Арсе, Дионисио

Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.