Арсланов, Амир Султанович

Амир Султанович Арсланов
Дата рождения:	25 сентября 1926(1926-09-25)
Место рождения:	дер. Кальшали, Белебеевский кантон, Башкирская АССР, РСФСР, СССР
Дата смерти:	23 февраля 1987(1987-02-23) (60 лет)
Место смерти:	г. Уфа, Башкирская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Учёба:	Уфимское училище искусств
Награды:	Памятная медаль участника выставки произведений художников 16-ти автономных республик, 1971

Амир Султанович Арсланов (25 сентября 1926 — 23 февраля 1987) — живописец, заслуженный художник Башкирской АССР (1986).

Биография

Амир Султанович Арсланов родился в 1926 году в деревне Кальшали Туймазинского района БАССР. Отец работал кузнецом. В семье было десять детей. Мать рано умерла.

Амир в 1941 году поступил в Белебеевское педучилище, но не закончил его. В 17 лет его призвали в армию. В 1944 году он возил снаряды на передовую, затем служил стрелком стрелковой дивизии II Прибалтийского фронта. Прошел с боями Латвию, Литву, Эстонию. Войну закончил на передовой в г. Шауляе. После этого служил пять лет в Ленинграде, в Гатчине.

После службы, в 1950 году, Арсланов поступил учиться на художественное отделение училища искусств в Уфе. В 1955 году он закончил училище и уехал работать в город Октябрьский. Здесь Арсланов нарисовал много произведений. Здесь он жил до 1975 года.

Творческая деятельность Амира Султановича была разнообразной. Он рисовал портреты, пейзажи, жанровые полотна.

Член Союза художников с 1963 года. Скончался 23 февраля 1987 года в Уфе.

Картины художника хранятся в Башкирском художественном музее им. М. Нестерова, частных коллекциях.

Выставки

• С 1958 года Арсланов Амир Султанович принимал участие на всех республиканских выставках, г. Уфа.
• Зональные выставки «Урал социалистический»: Свердловск, 1964; Пермь, 1967; Челябинск, 1969.
• Персональная выставка, Уфа, 1970.
• Выставка произведений художников автономных республик Российской федерации, Москва, 1971.
• Персональная выставка, Октябрьский, 1975.

Основные работы

Мать, 1958. Дорога, 1958. Осенний день, 1958. Весенний городской пейзаж, х. м., 1958. Пасмурный день, х. м., 1959. Портрет пионерки, х. м., 1959. Женский портрет, 1961. Доярка, 1960. Нефтяник, 1961. Портрет тракториста, х. м., 1960. Мальчик, х. м., 1961. Портрет монтажника, х. м., 1963. Салават Юлаев, х. м., 1963. Портрет старого конюха, х. м., 1964. Портрет старого большевика-революционера Шагиахметова, х. м., 1970. Сказ об Урале, х. м., 1967. Октябрьский строится, х. м., 1968. Заслуженный хирург республики Кривошеев, х. м., 1969. Заслуженный нефтяник Р. Халафеев, 1971. Весна на ферме, х. м., 1972. Утро Нарыш-Tay, х. м., 1973. Поэт Тимер Арсланов, х. м., 1973. Хлебороб, х. м., 1973. Солдат тыла, х. м., 1975. Портрет Героя Советского Союза начальника аэропорта в г. Октябрьском Н. И. Дехтеря, х. м., 1975. Портрет Героя Советского Союза и Героя Социалистического труда, заслуженного нефтяника Р. Нуркаева, х. м., 1975. Полдень, х. м., 1976. Общественный лектор, участник Великой Отечественной войны, Ш. Тухватуллин, х. м., 1977.

Серию работ Арсланов посвятил А. С. Пушкину («А. С. Пушкин в окрестностях Белогорской крепости» (1986 г.)). В 1978 году Амир Султанович написал свою лучшую картину «Лев Толстой в степях Башкирии».

Награды

Медаль «За отвагу», 1944. Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», 1946. Памятная медаль участника выставки произведений художников 16-ти автономных республик, 1971.

Литература

Справочник «Художники Советской Башкирии». Автор-составитель Э. П. Фенина, Башкирское книжное издательство, Уфа-1979

Каталоги художественных выставок БАССР разных лет.

Газета «Советская Башкирия», 1975 от 13 мая, статья «Выставка работ ветерана».

Газета «Октябрьский нефтяник», 1975, 17 июля. Статья «Продолжение подвига».

Фенина Э. П. Арсланов Амир Султанович // Фенина Э. П. Художники Башкортостана. XXвек. — Уфа, 2002. — С. 20-22

Ссылки

www.shrb.ru/painting/arslanov_amir.htm

hallart.ru/ourartists/breath-history-and-life-amir-arslanov

Отрывок, характеризующий Арсланов, Амир Султанович

Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.