Артамонова, Инга Григорьевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Инга Воронина (Артамонова)
Общая информация
Полное имя Инга Григорьевна Воронина (Артамонова)
Гражданство СССР СССР
Дата рождения 29 августа 1936(1936-08-29)
Место рождения Москва, СССР
Дата смерти 4 января 1966(1966-01-04) (29 лет)
Место смерти Москва, СССР
Титулы
Чемпион мира 4
 

И́нга Григо́рьевна Воро́нина (в девичестве Артамо́нова; 29 августа 1936, Москва, СССР — 4 января 1966, там же) — советская спортсменка-конькобежка, заслуженный мастер спорта СССР (1962), чемпионка СССР, чемпионка мира. Многократная рекордсменка мира.

Первой в истории конькобежного спорта завоевала титул четырёхкратной абсолютной (на всех дистанциях) чемпионки мира.

В возрасте 29 лет действующая чемпионка мира ударом ножа в сердце была убита собственным мужем Геннадием Ворониным, приревновавшим её к Александре Чудиной.[1][2]

Похоронена на Ваганьковском кладбище (1 уч.).





Достижения

Медали

Чемпионаты Первое место второе место третье место
Чемпионат мира по конькобежному спорту в классическом многоборье 1957
1958
1962
1965
1963
1964
Чемпионат СССР 1956
1958
1962
1963
1964
1957
1959
1961
1965

Мировые рекорды

Дистанция Время Дата Место
очки 206,016 6 февраля 1956 Свердловск
500 м 44,9 27 января 1962 Медео
1,500 м 2:19,0 27 января 1962 Медео
3,000 м 5:06,0 28 января 1962 Медео
очки 189,033 28 января 1962 Медео

Книга

  • Артамонова И.Г. Я учусь ходить по земле. — М.: Молодая гвардия, 1967. — 288 с. — (Спорт и личность).

См. также

Напишите отзыв о статье "Артамонова, Инга Григорьевна"

Примечания

  1. [www.sport-express.ru/newspaper/2015-07-24/12_1/ Галина ЗЫБИНА: «ЗА ЖЕНСКУЮ СБОРНУЮ СССР ВЫСТАВЛЯЛИ МУЖЧИН. МЫ-ТО ЗНАЛИ»]
  2. [www.sport-express.ru/fridays/reviews/927650/ СТАНИСЛАВ ПЕТУХОВ: «ЕСЛИ ТАРАСОВ ОБНИМАЛ — ГОТОВЬСЯ К ОТЧИСЛЕНИЮ»]


Отрывок, характеризующий Артамонова, Инга Григорьевна

Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.