Артамонов, Николай Дмитриевич

Николай Дмитриевич Артамонов
начальник Корпуса военных топографов и военно-топографического отдела ГУ Главного штаба (1903-1911 г.)
Дата рождения	26 октября 1840(1840-10-26)
Дата смерти	1918(1918)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Генеральный штаб
Звание	генерал от инфантерии
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	Орден Святой Анны 3-й ст. (1868), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1872), Орден Святой Анны 2-й ст. (1876), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1877), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1886), Орден Святой Анны 1-й ст. (1889), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1896), Орден Белого Орла (1901), Орден Святого Александра Невского (1904), Орден Святого Владимира 1-й ст. (1915)

Николай Дмитриевич Артамонов (1840—1918) — генерал от инфантерии, геодезист и картограф, начальник Военно-топографического училища, начальник Корпуса военных топографов ( 1903 -1911 гг.),член Русского астрономического общества с 1890 г. (с 1909 г.- почётный член общества. Принимал активное участие в работе Русского географического общества ( в составе ревизионной комиссии и в комиссии по присуждению медалей), с 1912 по 1917 гг. помощник председателя РГО, а с 1917 г.-почётный член общества.

Биография

Родился 26 октября 1840 года, происходил из дворян Московской губернии, сын обер-офицера. Рано потеряв отца, Атамонов был принял в малолетнее отделение Императорского воспитательного дома в Москве. Образование получил в в Александровском сиротском кадетском корпусе и после основной программы прошёл дополнительный курс наук в специальном отделении корпуса.

16 июня 1858 года выпущен (с занесением его имени на мраморную доску) прапорщиком в 3-й гренадерский саперный батальон. 16 июня 1859 года произведён в поручики.

В 1859 году Артамонов сдал вступительные экзамены в Николаевскую инженерную академию, но, наряду с несколькими слушателями подал рапорт об увольнении. Произведённый 20 апреля 1862 года в штабс-капитаны Артамонов в том же году поступил на геодезическое отделение Николаевской академии Генерального штаба, которую окончил в 1864 году по 1-му разряду с малой серебряной медалью. За отличные успехи в науках 6 ноября 1864 года произведён в капитаны.

6 ноября 1865 года Артамонов был переименован в штабс-капитаны Генерального штаба с назначением состоять при Военно-топографическом отделении Главного Штаба. Здесь он принимал участие в составлении «Военно-статистического описания Российской империи» и неоднократно выезжал на проведение топографических съёмок в различные губернии России, причём в июне 1866 года был командирован для продолжения русского измерения градусной дуги от Измаила до острова Кандии. Произведённый 16 апреля 1867 года в капитаны Артамонов был командирован в Болгарию для проведения тригонометрических съёмок, а по возвращении из Европейской Турции 20 апреля 1869 года был назначен начальником Межевого отделения при Хозяйственном правлении Оренбургского казачьего войска.

17 апреля 1870 года Артамонов был произведён в подполковники и 26 апреля вновь назначен состоять при Военно-топографическом отделении Главного Штаба. В 1871 году появился первый печатный труд Артамонова — «Астрономические определения в Европейской Турции в 1867 и 1869 гг.» («Записки Военно-топографического отделения Главного штаба», 1871 год, часть 32). Затем последовал целый ряд специальных статей в военных журналах («Вычисление площадей по планам и картам» // «Инженерный журнал», 1873 г., № 2; «О результатах измерения базиса по проволоке в июне 1873 г.» // там же, № 9; «Планиметрия Амслера» // «Инженерный журнал», 1875 г., № 5; «О военных съёмках» // «Военный сборник», 1875 г., № 8). В 1876 году Артамонов закончил издание 17-листной карты Европейской Турции в 10-верстном масштабе и карты высот в 30-верстном масштабе. В том же году Артамонов, по избранию великого князя Николая Николаевича Старшего, прочёл во дворце его высочества ряд публичных лекций, посвященных обзору турецкого театра войны. Вслед за этим Артамонов составил особую записку о способах ведения военных действий на Балканском полуострове и напечатал в «Русском инвалиде» ряд статей о сербско-турецкой войне.

8 апреля 1873 года Артамонов получил чин полковника и назначен на должность штаб-офицера заведующего обучающимися в Николаевской академии Генерального штаба офицерами.

2 ноября 1876 года, незадолго до начала русско-турецкой войны, Артамонов был назначен штаб-офицером над вожатыми в полевом штабе действующей армии. Здесь он занимался организацией агентурной разведки в Болгарии, поисками проводников и переводчиков для штабов отдельных отрядов. В разгар войны, 30 октября 1877 года, он был назначен исправляющим дела начальника военно-топографического отделения полевого штаба действующей армии.

По окончании военных действий и расформировании армии Артамонов вернулся в Академию Генерального штаба на должность наблюдающего штаб-офицера и параллельно редактировал карты при Военно-топографическом отделении. В 1879 года он вошёл в состав членов Военно-исторической комиссии по описанию войны 1877—1878 годов.

15 марта 1883 года Артамонов был произведён в генерал-майоры. 6 марта 1886 года он был назначен начальником Военно-топографического училища, которое возглавлял в течение семнадцати лет. 30 августа 1894 года произведён в генерал-лейтенанты. 13 февраля 1901 года был избран членом Военно-учёного комитета Главного штаба. 11 марта 1903 года назначен начальником Военно-топографического управления Главного штаба. 6 декабря 1906 года произведён в генералы от инфантерии.

С 3 апреля 1911 года Артамонов являлся членом Военного совета.

Также Артамонов являлся помощником председателя Императорского русского географического общества (почетный член с 1917 года), почетным членом Русского астрономического общества (с 1909 года). Был делегатом на общих конференциях геодезического союза в Австро-Венгрии (1906) и в Кембридже (1909).

После Октябрьской революции Артамонов остался в Петрограде и в марте 1918 года подал прошение об увольнении от службы с назначением пенсии, которая была назначена 22 июня 1918 года. В том же 1918 году скончался и похоронен в Петрограде. 16 сентября 2006 года прах его и его жены перенесён на Пятницкое кладбище Москвы.

После себя Артамонов оставил значительное число трудов по географии и геодезии, его архив хранится в Российском географическом обществе.

Среди прочих наград Артамонов имел ордена:

• Орден Святой Анны 3-й степени (1868 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (1872 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1876 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени с мечами (1877 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1886 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1889 год)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1896 год)
• Орден Белого Орла (1901 год)
• Орден Святого Александра Невского (6 декабря 1904 года, алмазные знаки к этому ордену пожалованы 6 декабря 1911 года)
• Орден Святого Владимира 1-й степени (22 марта 1915 года)

Источники

• Глушков В. В. Николай Дмитриевич Артамонов — военный геодезист и картограф / Отв. ред.: С. И. Матвеев, З. К. Соколовская-Новокшанова; Рос. акад. наук, Ин-т истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова. — М.: Наука, 2007. — 144, [24] с. — ISBN 978-5-02-034061-9.
• Артамонов Николай Дмитриевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Артамонов, Николай Дмитриевич // Аральская флотилия — Афонское сражение. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911. — С. 67. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.] ; 1911—1915, т. 3).</span>
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009. — С. 77—78. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Пономарёв В. П., Шабанов В. М. Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского, 1725—1917: биобиблиографический словарь в трёх томах. Том 3. М., 2009 — С. 394—395. — ISBN 978-5-89577-145-7
• Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 года. — Пг., 1914. — С. 33
• [nvo.ng.ru/printed/history/2000-09-08/7_topograf.html Стародымов Н. Военный топограф и разведчик]
• [www.rusk.ru/vst.php?idar=421835 Прах героя Русско-турецкой войны перезахоронен на Пятницком кладбище в Москве]
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1762 Артамонов, Николай Дмитриевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Артамонов, Николай Дмитриевич

Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.