Артари, Джузеппе Анжиоло
| Джузеппе Анжиоло Артари | |
 В.Тропинин.Портрет Дж.Артари | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Подданство: | |
| Жанр: |
художник-декоратор |
Джузеппе Анжиоло Артари (1792, д. Ароньо, округ Лугано, Швейцария ― 3 января 1863, Москва) ― художник-декоратор, скульптор.
Содержание
Биография
Джузеппе Анжолио (Иосиф Иванович) Артари родился в Швейцарии, приехал в Россию в начале XIX века вместе с братом Джованни Батистой (? ― 1846). Братья поселились в Москве, где открыли художественную мастерскую, выполняя различные заказы. В отделе письменных источников Государственного исторического музея хранятся контракты на французском языке, заключённые Джованни Батистой Артари.
В 1820—1821 годах Джузеппе Артари участвовал в восстановлении после пожара подмосковного имения князей Юсуповых — усадьбы Архангельское. Им расписаны стены столовой (Египетский зал), парадные и другие комнаты[1].
В 1827 году Джузеппе Артари заключил договор на роcпись 24 комнат в московском доме Покровского ― адъютанта генерала В. В. Левашова. Заказчик не выплатил художнику значительную часть оговоренной суммы, поэтому Артари обратился с жалобой на имя московского генерал-губернатора Д. В. Голицына. Московская ремесленная управа, которой поручили разобраться в этом деле, освидетельствовала росписи и нашла, что «вся живопись находится в лучшем художестве», и деньги следует выплатить.
Артари также выполнял росписи сферического свода Петровского дворца, Полуховского дома при МГУ (1835—1836), вестибюля Тверского казённого дома. Возможно, что именно Артари принадлежит авторство скульптур грифонов и львов в подмосковной усадьбе Голицыных Кузьминки (две из этих скульптур были украдены в феврале 2003 года и брошены на Арбате[2]).
Ему также приписывается гризайль плафона Большого театра, копировавший велум — парус-тент, подобный тем, какие в античном Риме натягивали над цирком.
Артари участвовал в оформлении Кремля: им выполнены росписи и лепнина в Большом Кремлёвском дворце, окраска внутренних стен Спасской башни[3].
Преподавал в школе рисования для одарённых детей-сирот, которую в 1825 году открыл при Воспитательном доме граф Строганов (позднее на основе этой школы возникло Строгановское училище)[4].
В 1830-е годы Джузеппе Артари преподавал архитектурный орнамент в Московском дворцовом архитектурном училище. В 1837 году он получил от Академии художеств звание «свободного художника».
В 1848 году его старший брат, Джованни Батиста, покинул Россию. Джузеппе Анжиоло, ставший Иосифом Ивановичем, остался в ней навсегда. Его сын, Иосиф Иосифович (1823—1881), стал академиком «по живописи плафонов и декорации», расписывал московские храмы, владел большой мастерской в Москве. Умер в больнице для душевнобольных.
Адреса в Москве
Семья Артари долгое время проживала при Воспитательном доме, в 1860-х годах приобрела дом на Рождественке.
Напишите отзыв о статье "Артари, Джузеппе Анжиоло"
Примечания
- ↑ Торопов С. А. Архангельское. ― М., 1928.
- ↑ Московский комсомолец, 3 марта 2003.
- ↑ Агеев П. Я. Краткий указатель достопримечательностей Большого Кремлёвского дворца в Москве. ― М., 1865.
- ↑ Гартвич А. Школа рисования в отношении к искусству и ремёслам, учреждённая в 1825 году гр. С. Г. Строгановым. ― М., 1901
Литература
- Саксонова И. Х. Изобразительное и прикладное искусство. Русские справочные издания. Серия XVIII — конца XX вв. Аннотированный указатель. ― СПб., 2002.
Отрывок, характеризующий Артари, Джузеппе Анжиоло
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
