Артевелде, Якоб ван

Якоб ван Артевелде
Памятник Якобу ван Артевелде в Генте

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Якоб ван А́ртевелде (ок. 1290 — 24 июля 1345) — отец Филиппа ван Артевельде, один из лидеров оппозиции городов Фландрии против Франции, подняв восстание 1337 года.

Родился в Генте, в семье богатого торговца, накопил состояние, занимаясь ткацким производством. Проводил политику нейтралитета в Столетней войне и, опасаясь, что война Франции и Англии нанесёт урон процветанию Гента, в 1337 году поднял восстание против Людовика I, герцога Фландрии, ополчившегося против всех, кто открыто не поддерживал Францию в войне. В итоге Людовик был вынужден бежать во Францию, а Артевелде стал правителем Гента до своей смерти. Укрепление торговли шерстью и тканями с Англией привело к переходу Фландрии на сторону Англии в 1340 году, и Артевелде призывал федерацию признать английского короля Эдуарда III сувереном Франции и Фландрии.

Процветание Гента продолжилось, но в 1345 году пошли слухи о том, что Артевелде якобы готовится признать сына Эдуарда, известного как Чёрный принц, герцогом Фландрии. Это, а также подозрения в растратах и отлучение от церкви папой привели к народному восстанию против него. Якоб ван Артевелде был убит разъярённой толпой во время этого восстания.

Хронист Жан Фруассар описывает его смерть так: «Когда Якоб ван Артевелде увидел, что он не может успокоить или умиротворить их, он закрыл окно и вознамерился покинуть свой дом через черный ход и найти убежище в прилегающей церкви. Но с той стороны его особняк был уже взломал и, его искало свыше 4 сотен человек. В конце концов, они его схватили и убили без всякой жалости. Смертельный удар нанес ему один шорник по имени Томас Денис».

Библиография

• Barbara Tuchman. A Distant Mirror. Alfred A. Knopf, New York, 1978, pp. 77–80.

Отрывок, характеризующий Артевелде, Якоб ван

– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?