Артемида
Поделись знанием:
АртемидаАртемида
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
| Артемида (Диана) | |
|---|---|
 Артемида Богиня охоты, покровительница всего живого | |
| Мифология: | Древнегреческая |
| В иных культурах: | Анаит, Диана, Артио |
| Отец: | Зевс |
| Мать: | титанида Лето |
| Дети: | бездетна |
Артеми́да (др.-греч. Ἄρτεμις) — в древнегреческой мифологии девственная, всегда юная богиня охоты, богиня плодородия, богиня женского целомудрия, покровительница всего живого на Земле, дающая счастье в браке и помощь при родах, позднее богиня Луны (её брат Аполлон был олицетворением Солнца). У Гомера — образ девичьей стройности, покровительница охоты[1]. У римлян отождествлялась с Дианой.
Культовыми животными Артемиды стали лань и медведица.
Содержание
Мифология и культ
Этимология имени Артемида (др.-греч. Ἄρτεμις) неясна, возможные варианты: «медвежья богиня», «владычица», «убийца»[2]. Микенск. a-ti-mi-te[3].
Дочь Зевса и богини Лето, сестра-близнец Аполлона (Hes. Theog. 918)[4], внучка титанов Кея и Фебы. Родилась на острове Делос.
Её прислужницами были 60 океанид и 20 амнисийских нимф[5]. Получила в подарок от Пана 12 псов[6]. Согласно Каллимаху, охотясь на зайцев, радуется виду их крови[7].
Классическая Артемида — вечная дева; сопровождающие её нимфы также дают обет безбрачия, те же, кто не соблюдает его — строго караются (как, например, Каллисто). Перед свадьбой богине Артемиде приносились искупительные жертвы. Во многих мифах она представляется мстительной и жестокой: убивает Актеона, детей Ниобы, приказывает Агамемнону принести ей в жертву его дочь Ифигению. Губительные функции Артемиды связаны с её архаическим прошлым — владычицы зверей на Крите. В древнейшей своей ипостаси не только охотница, но и медведица.
Такая Артемида, которой приносятся человеческие жертвы, во многом близка древним богиням-матерям, подобным Кибеле и Иштар; отсюда, возможно, и оргиастические элементы культа, прославляющего плодородие богини. С ней нередко отождествлялись Илифия, пособница рожениц, Геката — богиня мрака и покровительница чародеев, Селена — олицетворение Луны; Артемида (в своей древней ипостаси), как и многие подобные ей богини, защищает женщин и детей, облегчает страдания умирающих, она ассоциируется одновременно и с рождением, и со смертью.
Любопытны и не совсем понятны связи Артемиды с медведями. В Брауроне, у восточного побережья Аттики, находился раскопанный сейчас храм Артемиды Брауронии. С одной стороны, в этот храм посвящались одежды умерших при родах женщин: это связано с функцией Артемиды как родовспомогательницы и не заключает в себе каких-либо неожиданностей. Но с этим же храмом был связан странный обычай: афинские девочки в возрасте от пяти до десяти лет поселялись на некоторое время в этом храме, назывались ἄρκτοι, «медведицами», и во время справлявшегося раз в четыре года праздника Брауроний осуществляли, одетые в выкрашенные шафраном одежды, какие-то церемонии в честь Артемиды. С этим обычаем сопоставляют аркадский миф о спутнице Артемиды Каллисто, превращенной ею в медведицу, и видят здесь следы древнего териоморфного, то есть «звериного» облика самой Артемиды[8].
Согласно Котте, Артемид было три[9]: дочь Зевса и Персефоны, родила крылатого Эрота от Гермеса; дочь Зевса третьего и Лето; дочь Уписа и Главки, которую называют Упис.
По египетскому преданию, которое сообщил эллинам Эсхил, Артемида — дочь Деметры[10]. Когда боги бежали в Египет, она превратилась в кошку[11].
Культ Артемиды был распространён повсеместно, но особенно славился её храм в Эфесе в Малой Азии, где почиталось изображение Артемиды «многогрудой». Эфесский храм, где находилась прославленная многогрудая статуя богини-покровительницы деторождения. Первый храм Артемиды сжёг в 356 до н. э., желая «прославиться», Герострат. Построенный на его месте второй храм был одним из семи чудес света. Артемида Эфесская являлась покровительницей амазонок.
Эпитеты
- Агротера. «Охотница», «Ловчая». Эпитет Артемиды, её храм в Аттике[12]. Либо некая богиня[13].
- Алфея.
- Апанхомена. («Удавленница»). Эпитет Артемиды в Кафии (Аркадия), с которым связана легенда[14]. Согласно Каллимаху, аркадцы молятся Артемиде Удавившейся[15].
- Арикийская.
- Ариста. Эпитет Артемиды, о эпитете есть другой рассказ, который Павсаний обходит молчанием[16].
- Астратея.
- Браврония. Эпитет Артемиды, от аттического дема Браврон[17]. Праздники связаны с переодеванием в медведиц[18].
- Бромия. Эпитет Артемиды[19].
- Гегемона. «Водительница». Эпитет Артемиды[20]. В Тегее с ним связана легенда[21].
- Геката. Так называют Артемиду[22].
- Гекаэрга. Также это эпитет Артемиды[23].
- Гиакинфотрофос. Эпитет Артемиды в Книде[24].
- Дафния. Эпитет Артемиды[25].
- Делия. Эпитет Артемиды[26]. Имя возлюбленной Тибулла.
- Евклея.
- Евринома. По фигалейцам, эпитет Артемиды[27].
- Ифигения. «Сильнорожденная, Могущественная». Эпитет Артемиды. См.: A Greek-English Lexicon compiled by Henry George Liddel and Robert Scott, revised and augmented throughout by Sir Henry Stuart Jones with the assistance of Roderick McKenzie and with the cooperation of many scholars. With a revised Supplement / Henry George Liddel, Robert Scott. — Oxford, 1996. — P. 845 .
- Каллиста. Эпитет Артемиды[16]. Первым его использовал поэт Памф, заимствовав у аркадян. Храм Артемиды Каллисты стоял рядом с могилой Каллисто[28].
- Кариатида. Эпитет Артемиды. Кариаты — жрецы Артемиды[29]. Кастор и Полидевк обучили спартанцев в местечке Карии особому виду пляски[30]. en:Caryatis
- Кинфия. Эпитет Артемиды. От горы Кинф на Делосе[31]. Имя возлюбленной Проперция.
- Колоенская. Эпитет Артемиды. Святилище у озера Колоя в Лидии[32].
- Кордака. Эпитет Артемиды в Элиде[33].
- Лафрия (Λαφρία). Эпитет Артемиды у калидонян и мессенцев по имени героя Лафрия, установившего культ Артемиды в Калидоне (см. Мифы Фокиды)[34], также в Патрах[35].
- Левкофрина. «Белобровая». Эпитет Артемиды, почитаемой магнетами[36].
- Лигодесма. «Обвязанная ивами». Эпитет Артемиды Орфии в Спарте[37].
- Лохия. «Родовспомогательница». Эпитет Артемиды[38].
- Мелисса (Μέλισσα, «пчела»). В Эфесе эпитет Артемиды, названной дочерью Деметры. Учреждение культа описано в трагедии Эсхила «Жрицы» (фр.86-87 Радт). Мелиссами называли жриц Деметры[39].
- Мунихия. Эпитет Артемиды[40]. Её святилище в городке Пигелы в Ионии, основанном Агамемноном[41]. Ксоан Артемиды Мунихии в Сикионе соорудили Скиллид и Дипен[42].
- Орфия. (Ортия.) Эпитет Артемиды[43], её алтарь в Спарте.
- Орфосия. (Ортосия.) Эпитет Артемиды[44]. Так называют амазонку Антиопу[45].
- Пайдотрофа. «Детокормилица». Эпитет Артемиды. Храм в Короне (Мессения)[46].
- Подагра. По Сосибию, в Лаконике есть жертвенник Артемиды Подагры[15].
- Селасфора. «Светоносная». Эпитет Артемиды[47].
- Тавриона[48]. См. Тавропола.
- Тавропола. Эпитет Артемиды[49]. Изображение Артемиды Таврической в Бравроне[17]. Обряды Артемиды Таврополы были и в Каппадокии[50]. Эпитет Гекаты[51]. Согласно Питоклу, фокейцы устраивают ей человеческие всесожжения[52].
- Улия.
- Феба.[53] Имя Артемиды[54].
- Ферея. Эпитет Артемиды[55]. Связан с Ферами, статуя в Аргосе[56].
- Хесийская. Эпитет Артемиды на Самосе[57].
- Хитона. Эпитет Артемиды[58].
- Элефтерия. «Свободная».
- Эфопия. Эпитет Артемиды, её святилище в Митилене[59]. В «Эфиопиде» (синопсис) упомянуто, что на Лесбосе Ахилл приносит жертвы Аполлону, Артемиде и Лето.
Спутницы
- Гиала. Спутница Артемиды[60].
- Нефела. Спутница Артемиды[60].
- Опис. Нимфа, спутница Артемиды[61].
- Ортигия. Кормилица Артемиды и Аполлона[62]. Её именем назван парк у храма Артемиды в Эфесе, там стояла её статуя с детьми в руках[41].
- Псека. Спутница Артемиды[63].
- Ранида. Спутница Артемиды[60].
- Фиала. Спутница Артемиды[63].
Другие спутницы Артемиды:
- Амнисиады.
- Антиклея.
- Бритомартида.
- Дафна.
- Еврибия (амазонка).
- Крокала.
- Полифонта.
- Прокрида.
- Сиринга.
- Тайгета.
- Феба (амазонка).
- Филоноя (дочь Тиндарея).
Жертвы Артемиды
Приносит естественную смерть женщинам (как Аполлон мужчинам), но может быть и кровожадной, часто пользуясь стрелами как орудием наказания. Среди её жертв также Мелеагр и Орест.
Жертвы гнева Артемиды:
- Агамемнон. Богиня потребовала принести в жертву Ифигению (по поздней версии мифа — пощажена богиней).
- Адонис. Наслала на него кабана.
- Актеон. Превращен в оленя.
- Алоады. Артемида превратилась в лань, и они убили друг друга.
- Алфей. Влюбился в Артемиду.
- Амфион и его дочери. Убиты стрелами.
- Ариадна.
- Аталанта и Гиппомен. Превращены во львов.
- Бротей. Бросился в огонь.
- Буфаг из Аркадии. Поражен стрелой.
- Гиппа (дочь Хирона), она же Меланиппа. Превращена в кобылицу.
- Гратион (гигант). Убит.
- Дриант из Танагры.
- Каллисто. По версии, поражена стрелой.
- Кенхрей. Случайно убит ею.
- Коронида (дочь Флегия). Убита.
- Лаодамия (дочь Беллерофонта).
- Лимон (сын Тегеата). Поражен стрелой.
- Меланипп и Комефо. Принесены в жертву Артемиде.
- Мера (дочь Прета). Убита.
- Ойней. Она послала калидонского вепря.
- Орион. Убит Артемидой (версия).
- Титий. Убит.
- Фалек. Тиран, его убила львица, посланная Артемидой.
- Филонида (она же Хиона). Убита стрелой.
- Фоант из Посидонии. На него упала голова кабана.
- Эфимия. Убита.
В литературе и искусстве
Ей посвящены IX и XXVII гимны Гомера, III гимн Каллимаха, XXXVI орфический гимн. Действующее лицо трагедий Еврипида «Ипполит», «Ифигения в Авлиде».
Изображалась с золотым луком и колчаном за плечами, с копьём в руках, иногда с полумесяцем на голове (символ богини Луны), часто в сопровождении лани и нимф[64][65]. Традиционно богиню, символизировавшую целомудрие, «одевали» в короткий хитон. Позднее, в XVI—XIX веках, стали появляться изображения нагой богини, что в то время приводило к настоящим скандалам (например Диана-охотница, созданная в 1790 Гудоном).
В астрономии
В честь Артемиды названы: астероид (105) Артемида, открытый в 1868 году; астероид (395) Делия, открытый в 1894 году; венец Артемида на Венере.
Напишите отзыв о статье "Артемида"
Примечания
- ↑ Гомер. Одиссея VI 102—108
- ↑ [ec-dejavu.ru/v/Virginity.html Девственность: представление о девственности в древнем мире: Греция, Тибет]
- ↑ Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С.141
- ↑ [www.terme.ru/dictionary/521/word/artemida юпрелхдю]
- ↑ Каллимах. Гимны III 13-15
- ↑ Каллимах. Гимны III 87-97
- ↑ Гигин. Астрономия II 33, 1
- ↑ Зайцев А. И. Греческая религия и мифология: Курс лекций / Под ред. Л. Я. Жмудя. — Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2005. — С. 122—123.
- ↑ Цицерон. О природе богов III 58
- ↑ Геродот. История II 156; Павсаний. Описание Эллады VIII 37, 6
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 330
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 19, 6
- ↑ Плутарх. Об Эроте 14
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 23, 6-7
- ↑ 1 2 Климент. Протрептик 38, 3
- ↑ 1 2 Павсаний. Описание Эллады I 29, 2
- ↑ 1 2 Павсаний. Описание Эллады I 23, 7
- ↑ Аристофан. Лисистрата 643
- ↑ Орфические гимны XXXVI 2
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 37, 1
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 47, 6
- ↑ Орфика, фр.188 Керн
- ↑ Нонн. Деяния Диониса V 491
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.311
- ↑ Павсаний. Описание Эллады III 24, 9
- ↑ Стаций. Фиваида II 243
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 41, 5
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 35, 8
- ↑ Орозий. История против язычников I 7, 1 комм.
- ↑ Лукиан. О пляске 10
- ↑ Стаций. Фиваида I 577
- ↑ Страбон. География XIII 4, 5 (стр.626)
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VI 22, 1
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IV 31, 7
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VII 18, 8
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 26, 4
- ↑ Павсаний. Описание Эллады III 16, 11
- ↑ Плутарх. Застольные беседы III 10, 3
- ↑ Каллимах. Гимны II 110
- ↑ Ксенофонт. Греческая история II 4, 11; Каллимах. Гимны III 259
- ↑ 1 2 Страбон. География XIV 1, 20 (стр.639)
- ↑ Климент. Протрептик 47, 8
- ↑ Алкман. Парфений, ст.43
- ↑ Пиндар. Олимпийские песни III 30
- ↑ Ликофрон. Александра 1331
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IV 34, 6
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 31, 4
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.361
- ↑ Софокл. Эант 172; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 77, 7
- ↑ Страбон. География XII 2, 3 (стр.535)
- ↑ Орфические гимны I 7
- ↑ Климент. Протрептик 42, 6
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.559, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.81
- ↑ Гомер. Илиада V 51
- ↑ Каллимах. Гимны III 259
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 23, 5
- ↑ Каллимах. Гимны III 228
- ↑ Каллимах. Гимны I 77
- ↑ Мякин Т. Г. Сапфо. СПб, 2004. С.181, по надписям
- ↑ 1 2 3 Овидий. Метаморфозы III 171
- ↑ Вергилий. Энеида XI 532
- ↑ Комментарий О. П. Цыбенко в кн. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. Кн.4-7. СПб, 2005. С.333
- ↑ 1 2 Овидий. Метаморфозы III 172
- ↑ [interpretive.ru/dictionary/399/word/artemida Артемида]
- ↑ [interpretive.ru/dictionary/1019304/word/artemida Артемида]
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Артемида - Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — С. 107-108.</span>
- Артемида // Реальный словарь классических древностей = Reallexikon des klassischen Altertums : Лейпциг: BG Teubner Verlag, 1855 : [пер. с нем.] : в 3 т. / авт.-сост. Ф. Любкер. — М. : Олма-Пресс, 2001. — Т. 1. — С. 188-190. — ISBN 5-224-01511-1.</span>
- [interpretive.ru/dictionary/1299/word/artemida Гладкий В. Д. Древний мир. Энциклопедический словарь в 2-х томах Центрполиграф, 1998 г.]
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Артемида
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
