Артемон (Евстратов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Артемон и фамилией Евстратов.

Епископ Артемон
Епископ Курский и Обоянский
15 декабря 1935 — май 1937
Предшественник:	Александр (Щукин)
Преемник:	Феодосий (Кирика)
Епископ Орловский
19 октября — 15 декабря 1935
Предшественник:	Серафим (Протопопов)
Преемник:	Иннокентий (Никифоров)
Епископ Елецкий, викарий Орловской епархии.
30 сентября — 19 октября 1935
Предшественник:	Серафим (Протопопов)
Преемник:	Серафим (Протопопов)
Епископ Мелекесский, викарий Ульяновской епархии
1934 — 30 сентября 1935
Предшественник:	Серафим (Зборовский)
Преемник:	Аркадий (Ершов)
Имя при рождении:	Василий Иванович Евстратов
Рождение:	14 февраля 1889(1889-02-14) деревня Язвы, Вышневолоцкий уезд, Тверская губерния
Смерть:	4 декабря 1937(1937-12-04) (48 лет) Курская область

Епископ Артемон (в миру Василий Иванович Евстратов; 14 февраля 1889, деревня Язвы, Тверская губерния — 4 декабря 1937) — епископ Русской православной церкви, епископ Курский и Обоянский.

Биография

В 1910 году окончил Псковскую духовную семинарию.

В 1911 году возведён в сан иерея.

В 1918 или 1919 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Священствовал до 1931 года.

В 1925 году был арестован в Тверской губернии по делу поджога здания милиции и приговорен к 1 году тюремного заключения.

23 марта (5 апреля) 1932 года пострижен в монашество.

28 марта (10 апреля) 1932 года хиротонисан во епископа Петропавловского, викария Омской епархии. Хиротонию совершали: митрополит Сергий (Страгородский), архиепископ Хутынский Алексий (Симанский), епископ Дмитровский Питирим (Крылов), епископ Коломенский Петр (Руднев), епископ Николай (Муравьёв), епископ Каширский Иннокентий (Клодецкий).

11 июля 1933 года — епископ Бугурусланский, викарий Самарской епархии.

В 1934 году был временно командирован для управления Ульяновской епархией и в том же году переведён епископом Мелекесским, викарием Ульяновской епархии.

30 сентября 1935 года — епископ Елецкий, викарий Орловской епархии.

19 октября 1935 года — епископ Орловский.

С 15 декабря 1935 года — епископ Курский и Обоянский. Временно управлял Белгородской епархией.

21 апреля 1937 года был арестован. Обвинён в «руководстве контрреволюционной фашистской организацией церковников». Своё участие в контрреволюционной организации и контрреволюционную деятельность отрицал. Приговорён к расстрелу. 4 декабря 1937 года — расстрелян.

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_964 Артемон (Евстратов)] на сайте «Русское православие»
• [kuz1.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6Xbu*sC8Zf8uh60W3ci5Ws81Wfe6UUe1Ve8iceG06ce0hfe8ctmY* Артемон (Евстратов Василий Иванович)]

Отрывок, характеризующий Артемон (Евстратов)

Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.