Артемьев, Артемий Эдуардович
Поделись знанием:
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
| Артемий Артемьев | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры |
электронная музыка, |
| Сотрудничество |
Владимир Крупницкий, |
| Лейблы |
«Electroshock Records» |
Арте́мий Эдуа́рдович Арте́мьев (род. 13 января 1966 года, Москва) — российский композитор-эксперименталист и продюсер, работающий в жанре электроакустической музыки. Автор музыки к документальным и игровым фильмам.
Содержание
Биография
Родился в семье известного композитора Эдуарда Артемьева.
Окончил музыкальное училище при Московской консерватории (1985), Институт иностранных языков им. Мориса Тореза (1987) и композиторский класс Университета по композиции кино- и электронной музыки в Лос-Анджелесе (США, 1990).
В 1996 году стал членом Союза кинематографистов России, в 1997 — Ассоциации электроакустической музыки России.
В том же 1997 году совместно с режиссёром и продюсером Владимиром Крупницким основал студию «Electroshock Records» («Электрошок Рекордз»), выпускающую альбомы электронной, электроакустической, экспериментальной и авангардной музыки.
В сентябре 1998 года был отмечен Президентской премией «за достижения в области электронной и киномузыки».
В марте 2000 года по опросу слушателей американской радиостанции KALX диск «Мистицизм звука» вошёл в «Top-35» — 35 лучших дисков за 1999 год, обогнав при этом проекты таких грандов музыкальной индустрии как Рюити Сакамото и Херби Хэнкок.
Дискография
- 1993 — «Предупреждение» («Electroshock Records», ELCD 001)
- 1995 — «Холод» («Electroshock Records», ELCD 002)
- 1997 — «Точка пересечения» («Electroshock Records», ELCD 003)
- 1998 — «Пять таинственных сказок Азии» («Electroshock Records», ELCD 007)
- 1999 — «Мистицизм звука» («Electroshock Records», ELCD 009)
- 2000 — «Dreams in Moving Space» (совместно с Phillip B. Klingler, «Electroshock Records», ELCD 014)
- 2000 — «Space Icon» (совместно с Peter Frohmader, «Electroshock Records», ELCD 015)
- 2000 — «Забытые темы» («Electroshock Records», ELCD 017)
- 2002 — «Transfiguration» (совместно с Peter Frohmader, «Electroshock Records», ELCD 021)
- 2002 — «A Moment of Infinity» (совместно с Phillip B. Klingler, «Electroshock Records», ELCD 022)
- 2002 — «57 Minutes of Silence» (совместно с Christopher De Laurenti, «Electroshock Records», ELCD 029)
- 2002 — «Equilibrium» (совместно с Christopher De Laurenti, «Electroshock Records», ELCD 031)
- 2004 — «Время, пустыня и звук» («Electroshock Records», ELCD 038)
Музыка к фильмам
- 1988 — «Солнечный берег»
- 1989 — «Фанат»
- 1990 — «Ночь»
- 1990 — «Однажды вечером» (используемая музыка)
- 1990 — «Фанат 2»
- 1990 — «Час оборотня»
- 1991 — «Между воскресеньем и субботой»
- 1991 — «Милый Эп»
- 1991 — «Чужая игра»
- 1991 — «Шальная баба»
- 1992 — «Арбитр»
- 1992 — «Время вашей жизни»
- 1992 — «Похитители воды»
- 1992 — «Прогулка по эшафоту»
- 1992—1994 — «Азбука любви»
- 1993 — «Потрясение»
- 1996 — «Дела смешные — дела семейные»
- 1997 — «Бедная Саша»
- 1997 — «Мытарь»
- 2000 — «Я — чайка!»
- 2001 — «Фаталисты»
- 2003 — «Марш-бросок»
Фильмография
- 1991 — «После дождя» (короткометражный, поставил совместно с А. Трофимовым).
Участие в фильмах
- 2012 — «В своём фантастическом мире» (документальный).
Организации
- Член правления Российской ассоциации электроакустической музыки
- Член союза Кинематографистов России
- Член ASCAP
- Член РАО
Напишите отзыв о статье "Артемьев, Артемий Эдуардович"
Ссылки
- [electroshock.ru/artemiy/ Артемий Артемьев на сайте Electroshock.ru]
Отрывок, характеризующий Артемьев, Артемий Эдуардович
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
