Артемьев, Тимофей Никифорович

Тимофей Никифорович Артемьев
Дата рождения	3 (16) июля 1912(1912-07-16)
Место рождения	д. Медвежья Гора Повенецкого уезда Олонецкая губерния, ныне г. Медвежьегорск Республики Карелия
Дата смерти	6 апреля 1945(1945-04-06) (32 года)
Место смерти	окрестности г. Вены, Австрия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1934—1945
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Тимофе́й Ники́форович Арте́мьев (3 [16] июля 1912 года — 6 апреля 1945 года) — советский офицер, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, командир 198-го гвардейского стрелкового полка 68-й гвардейской стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта, гвардии майор.

Герой Советского Союза (23.10.1943), гвардии подполковник.

Биография

Родился 3 (16) июля 1912 года в деревне Медвежья Гора Повенецкого уезда Олонецкой губернии, ныне город Медвежьегорск Республики Карелия, в крестьянской семье. Карел. Окончив в 1928 году 7-летнюю школу в селе Покровское Медвежьегорского района, работал лесорубом и сплавщиком. В 1931—1933 годах учился в Петрозаводском педагогическом техникуме, а по его окончании, работал там же учителем физкультуры.

Призван в ряды Красной армии Петрозаводским горвоенкоматом в 1934 году, и направлен в 18-ю стрелковую дивизию Ленинградского военного округа. В 1938 году окончил курсы младших лейтенантов. Участник советско-финской войны 1939—1940 годов.

Начало Великой Отечественной войны старший лейтенант Артемьев Т. Н. встретил на штабной должности одной из стрелковых частей, дислоцированных в Белорусской ССР. С войсками 21-й армии он отходил на восток, до Волги, где ему довелось быть участником Сталинградской битвы, завершившейся разгромом 300-тысячной 6-й гитлеровской армии фельдмаршала Паулюса.

Осенью 1943 года гвардии майор Тимофей Артемьев, командир 198-го гвардейского стрелкового полка (68-я гвардейская стрелковая дивизия, 40-я армия, Воронежский фронт) особо отличился при форсировании Днепра.

Полк Артемьева первым в дивизии 24 сентября 1943 года форсировал реку Днепр южнее столицы Украины города Киева, захватил плацдарм в районе села Балыко-Щучинка Кагарлыкского района Киевской области. Находясь в боевых порядках полка, гвардии майор Артемьев Т. Н. лично руководил отражением 12-и ожесточённых атак врага, и, будучи ранен, не покинул поле боя.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии майору Артемьеву Тимофею Никифоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2006). Член ВКП(б) с ноября 1943 года.

В конце 1944 года гвардии подполковник Артемьев Т. Н. назначается командиром 179-го гвардейского стрелкового полка (59-я гвардейская стрелковая дивизия, 46-я армия, 2-й Украинский фронт). Воины-гвардейцы под его командованием громили гитлеровцев на Украине, освобождали народы Польши и Чехословакии. В апреле 1945 года тяжелые бои развернулись под Веной — столицей Австрии. Гвардейскому полку, которым командовал Т. Н. Артемьев, удалось отбить пять танковых атак. Но противник не унимался. Только после отражения шестой атаки неприятель дрогнул и стал отступать. Тогда Артемьев поднял свои подразделения и повёл их в атаку на врага. В этом бою 6 апреля 1945 года отважный командир полка погиб.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (№ 2006)
• Орден Ленина
• Орден Красного Знамени
• Орден Суворова III степени
• Орден Отечественной войны I степени

Семья

Супруга — Агафья, дети — Зоя, Анатолий.

Память

Галерея Героев Советского Союза — уроженцев Карелии
на пересечении улиц Антикайнена и Красной в Петрозаводске

По решению Военного совета 2-го Украинского фронта гроб с телом Героя Советского Союза Т. Н. Артемьева был доставлен в город Львов, ранее освобожденный советскими войсками, и с воинскими почестями захоронен на холме Славы.

На родине Героя, в городе Медвежьегорске (Карелия), установлена мемориальная доска на улице, носящей его имя. Портрет Т. Н. Артемьева, как и всех 28-и Героев Советского Союза, — сынов и дочерей Карелии, установлен в монументальной портретной галерее, открытой в 1977 году в столице Карелии городе Петрозаводске в районе улиц Антикайнена и Красной.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои земли советской. — Петрозаводск: Карельское книжное издательство, 1968. — С. 39-48. — 367 с. — 20 000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3572 Артемьев, Тимофей Никифорович]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 7 сентября 2011)

• [pobeda.gov.karelia.ru/Cronicle/artemyev.html Из наградного листа]

Отрывок, характеризующий Артемьев, Тимофей Никифорович

– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.