Артоболевский, Владимир Михайлович

Владимир Михайлович Артоболевский (4 (17) августа 1874, с. Симбухово (наст. Калинино) (ныне Мокшанский район Пензенская область), Пензенская губерния, Российская империя — 9 октября 1952, г. Киев, УССР) — известный зоолог-фаунист, д. б. н., профессор.

Биография

В 1901 г. окончил Университет Святого Владимира. Будучи студентом, увлекся изучением орнитологии. Начал изучение птиц Пензенской губернии. В 1902 г. занял должность учителя естествознания в школе города Киева. С 1908 г. — преподаватель Киевского женского Фребелевского педагогического института. В этом же году В. М. Артоболевский создал Киевское орнитологическое общество им. К. Ф. Кесслера. Председателем этого общества он был на протяжении 10 лет, редактировал издания общества, популяризировал биологические знания. В 1918 г. занял должность ассистента в Киевском университете. В 1924 г. В. М. Артоболевскому присвоили звание профессора зоологии и зоогеографии. Со временем назначен директором Зоологического музея университета. В первые послереволюционные годы музей находился в состоянии полного упадка. Значительного развития музей достиг с приходом профессора В. М. Артоболевского, который был назначен в 1933 г. директором Зоологического музея. До начала Великой Отечественной войны в музее насчитывалось около 2 млн музейных единиц. Временная оккупация Киева нанесла огромный ущерб музею: гитлеровцы вывезли уникальную коллекцию бабочек, а перед уходом из города взорвали и сожгли основное здание университета, в котором был размещён Зоологический музей. Погибли все выставочные и фондовые коллекции и богатая библиотека музея.

После освобождения Киева от немецко-фашистских войск в 1943 г., Владимир Михайлович Артоболевский восстанавливал Зоологический музей Университета им. Т. Шевченко, участвовал в возобновлении работы биологического факультета. Его учеником и помощником в этот период был А. П. Корнеев. Восстановление музея началось сразу же после изгнания захватчиков. Ряд ценных экспонатов и коллекций был передан музею зоомузеями Одесского и Кишиневского университетов, Львовским природоведческим музеем, городским музеем г. Дрогобыча и другими учреждениями. Профессором В. М. Артоболевским были организованы специальные экспедиции в различные районы, в результате которых были созданы научные фонды.

Похоронен на Лукьяновском гражданском кладбище города Киева.

Научная деятельность

В. М. Артоболевский был талантливым педагогом, умел увлечь студентов. Он воспитал целую плеяду известных ученых.

Автор ряда научных работ, посвящённых, главным образом, фауне птиц Киевской и Черниговской областей, Пензенской губернии и Чукотского полуострова. Владимир Михайлович Артоболевский (1923—1924) относил веретенника к возможно случайно залётным видам Пензенской губернии. В более поздней своей работе (Артоболевский, 1926) он, на основании коллекционной тушки молодого веретенника, добытого 26 июля 1926 г. в окрестностях г. Наровчата (Пензенской обл.), признает возможность редкого спорадического гнездования L. limosa, тем самым подтвердив мнение М. Н. Богданова. В научных поездках и экскурсиях спутником В. М. Артоболевского был ст. лаборант-таксидермист А. Д. Лубнин.

Основные труды

• «Обзор птиц юго-восточной части Пензенской губернии»;
• «Труды Киевского орнитологического общества им. К. Ф. Кесслера»
• «Материалы к познанию птиц ю.-в. Пензенской губернии (Уу. Городищенский, Пензенский, Чембарский, Инсарский, Саранский и прил. к ним места)» // Бюллетень МОИП. Нов. серия. Отд. биол., 1923-24 гг., т.32, вып.1/2, с. 162—193
• "Новые данные к списку и описанию птиц Пензенской губернии // Записки Киевского общества естествоиспытателей, 27, 1: с. 44-60

Интересные факты

Во время наступления Красной Армии в Восточной Пруссии в 1945 г., судьба поднесла украинскому зоологу Александру Порфирьевичу Корнееву необычный сюрприз. В средневековом замке Хайльберг возле Кенигсберга А. П. Корнеев обнаружил большую коллекцию палеарктических бабочек. Он, конечно же, сразу узнал коллекцию из родного зоомузея Киевского университета, разграбленного фашистами перед отступлением. Все материалы были тщательно упакованы и переправлены в Киев. Вскоре эта коллекция легла в основу восстанавливаемого музея КГУ им. Т. Шевченко.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Артоболевский, Владимир Михайлович

– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.