Фрондиси, Артуро

Артуро Фрондиси исп. Arturo Frondizi Ercoli
33-й Президент Аргентины
1 мая 1958 — 28 марта 1962
Предшественник:	Педро Арамбуру
Преемник:	Хосе Мария Гуидо
Рождение:	28 октября 1908(1908-10-28) Пасо-де-лос-Либрес, Корриентес, Аргентина
Смерть:	18 апреля 1995(1995-04-18) (86 лет) Буэнос-Айрес, Аргентина
Профессия:	юрист
Награды:

Артуро Фрондиси Эрколи (исп. Arturo Frondizi Ercoli; 28 октября 1908, Пасо-де-лос-Либрес, провинция Корриентес, Аргентина — 18 апреля 1995, Буэнос-Айрес, Аргентина) — аргентинский государственный и политический деятель, 33-й президент Аргентины (1958—1962),

Биография

Родился 13-м ребенком в многодетной аргентинской семье каменщика. В детстве занимался футболом и боксом. Выступал за Club Almagro, представлявший низшие дивизионы чемпионата страны. В конце обучения в средней школе его успеваемость стала значительно выше и как подающий надежды ученик он стал сотрудничать со студенческой газетой Estimulen.

В 1930 году с отличием окончил юридический факультет Университета Буэнос-Айреса. В 1930 году стал лидером левой группировки в партии Гражданский радикальный союз (ГРС). Из-за участия в движении протеста против военной администрации президента Урибуру в марте 1930 года он был арестован и двадцать дней провел в тюрьме Вилла Девото. В сентября того же года он был повторно арестован, после освобождения в конце 1932 г. он присоединился к лево-радикальному политическому движению. В декабре 1933 года он был вновь арестован по обвинению в антиправительственных действиях. В середине 1930-хх годов являлся активистом правозащитных организаций, а с 1936 года активно включился в антифашистское движение, хотя в аргентинском обществе царило нейтральное отношение к гитлеровскому режиму. Являлся одним из соавторов Авальендской декларации, ставшей одной из идеологических основ Гражданского радикального союза.

С 1939 по 1952 годы являлся доцентом в колледже бесплатного высшего образования, а ноябре 1940 года оставил курс, который лег в основу его книги о правовом режиме экономики Аргентины, опубликованной в 1942 году.

В 1946—1952 годах — депутат Национального конгресса. На президентских выборах 1951 года баллотировался в качестве кандидата на пост вице-президента. В 1954 году был избран председателем Национального комитета Гражданского радикального союза. Его книга-разоблачение "Нефть и политика" стала бестселлером 1954 года, открыв оборотную сторону нефтяных контрактов, подписанных президентом Хуаном Пероном c американской Standard Oil de California. В июне 1955 года он был на некоторое время арестован по обвинению в связях с путчистами, покушавшимися на Хуана Перона. 27 июля 1955 годна он выступил с одной из своих самых заметных речей, в которой призвал главу государства не «усмирять страну», а открыть путь для диалога между властью и обществом. Он поставил под сомнение многие аспекты государственной политики, в частности, контракты с нефтяными компаниями Калифорнии, которые определил его как колониальные и вассальные.

В 1957 году после раскола ГРС стал лидером партии Гражданский радикальный союз непримиримых. В период своего правления проводил политику репрессий против демократических сил, в частности в 1959 году запретил Коммунистическую партию Аргентины. Сделал ряд уступок олигархии и иностранному капиталу, заключив контракты, поставившие нефтяную промышленность под контроль США. Для получения денежных займов от МВФ Фрондиси одобрил экономическую программу «Стабилизация и развитие», которая включала в себя такие меры, как девальвация песо, приватизация государственных предприятий, сокращение расходов в социальной сфере и другие. С другой стороны, иностранные инвестиции увеличились в десять раз, а объем внутренних инвестиций был увеличен вдвое. Наиболее заметным стал прост производства в сталелитейной, автомобильной, нефтехимической отраслях промышленности. Рост объемов добычи углеводородов состав 150%, в 1958 году страна превратилась из импортера в экспортера нефти и газа. Благодаря заключению новых контрактов добыча нефти выросла четыре года в три раза. Однако в сентябре 1960 года профсоюз нефтяников объявил всеобщую забастовку в знак протеста против подписания нефтяных контрактов с американскими компаниями. Президент объявил чрезвычайное положение, обвинив профсоюзных лидеров в связях с перонистами.

В годы его президентства произошли либеральные контрперонистские реформы в образовании (в качестве дисциплин высшего образования появились «социология» и «психология») и в культуре.

В 1959 году совершил первый в истории республики официальный визит президента Аргентины в США. В 1960 году в одностороннем порядке денонсировал существовавшие торговые договоры со странами социалистического блока: СССР, Румыния, ГДР, Болгария. В 1961 г. по приглашению Фрондиси в Буэнос-Айрес приезжает Че Гевара, которого президент безуспешно пытался склонить к отказу от сотрудничества с СССР. Лишенный поддержки демократических сил, был свергнут в результате государственного переворота (1962). В 1963 году стал лидером одной из фракций партии ГРСН (Партии непримиримости) под названием Движение за интеграцию и развитие.

В годы военной диктатуры, установленной в Аргентине в 1976 году, занимал выжидательную позицию, после смерти своей дочери Елены в том же году его участие в политической жизни страны становилось все менее заметным. Последний раз он появился на публике в 1983 году, в момент передачи власти демократически избранному президенту Раулю Альфонсину. В следующем году глава государства официально признал роль Фрондиси в истории страны, а в 1992 году, в возрасте 84 лет, он был награждён золотой медалью аргентинских Вооруженных сил.

Получил звания почетного доктора в университетах Васэда (Япония), Майами, Оттавы и Мадрида.

Похоронен на кладбище Реколета в Буэнос-Айресе.

Ссылки

• [www.biografiasyvidas.com/biografia/f/frondizi.htm Биография]

Отрывок, характеризующий Фрондиси, Артуро

– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.