Артур Бессе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Арту́р Бессе́ (Артюр Лансело Бесс, фр. Arthur Lancelot Besse) — группа французских математиков, работающих в области дифференциальной геометрии и топологии. Образовалась под явным влиянием «Николя Бурбаки». Возглавляет её Марсель Берже.

Группа образована в 1974 году, с этого момента группа организовывала семинары под своим именем, а также опубликовала четыре книги[1]. Псевдоним возник от местечка Бесс-ан-Шандесс (фр. Besse-en-Chandesse) в Оверни, где был проведён первый семинар группы (притом первая конференция группы Бурбаки также была проведена в этом месте)[1].



Книги на русском языке

  • Бессе, Артур. Многообразия с замкнутыми геодезическими = Manifolds all of whose Geodesics are Closed. — М.: Мир, 1981. — 320 с. — 5200 экз.
  • Бессе, Артур. Многообразия Эйнштейна, I том = Einstein Manifolds. — М.: Мир, 1990. — 318 с. — 4250 экз. — ISBN 5-03-002065-9., II том. — 1990. — 384 с. — 4250 экз. — ISBN 5-03-002066-7.
  • Бессе, Артур. Четырёхмерная риманова геометрия. Семинар Артура Бессе 1978 — 1979 = Riemannian geometry in dimension 4. — М.: Мир, 1985. — 332 с.

Напишите отзыв о статье "Артур Бессе"

Примечания

  1. 1 2 Marshaal, Maurice. Bourbaki: A Secret Society of Mathematicians. — N. Y.: Am. Math. Soc., 2006. — P. 123. — 168 p. — ISBN 9780821839676.

Ссылки

  • Mireille Martin-Deschamps. [www.ems-ph.org/journals/newsletter/pdf/2008-06-68.pdf Arthur Besse donates royalties to EMS-Committee] (англ.) // Newsletter of the European Mathemtical Society. — June 2008. — P. 6.

Отрывок, характеризующий Артур Бессе



Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.