Бальфур, Артур

Артур Джеймс Бальфур Arthur James Balfour<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет 1892 года</td></tr>
50-й премьер-министр Великобритании
11 июля 1902 года — 5 декабря 1905 года
Монарх:	Эдуард VII
Предшественник:	Роберт Солсбери
Преемник:	Генри Кэмпбелл-Баннерман
Министр иностранных дел Великобритании
10 декабря 1916 – 23 октября 1919
Глава правительства:	Дэвид Ллойд Джордж
Предшественник:	Эдуард Грей
Преемник:	Джордж Кёрзон
Первый лорд Адмиралтейства
25 мая 1915 – 10 декабря 1916
Глава правительства:	Герберт Асквит Дэвид Ллойд Джордж
Предшественник:	Уинстон Черчилль
Преемник:	Эдвард Карсон
Лорд-хранитель Малой печати
11 июля 1902 – сентябрь/октябрь 1903
Предшественник:	Роберт Солсбери
Преемник:	Джеймс Гаскойн-Сесил
Рождение:	25 июля 1848(1848-07-25) Уиттингем, Восточный Лотиан, Шотландия
Смерть:	19 марта 1930(1930-03-19) (81 год) Уокинг, Суррей, Англия
Партия:	Консервативная партия Великобритании
Образование:	Тринити-колледж
Автограф:
Награды:

Артур Джеймс Бальфур, 1-й граф Бальфур (англ. Arthur James Balfour, 1st Earl of Balfour, 25 июля 1848 — 19 марта 1930) — британский государственный деятель, в 1902 году сменивший своего дядю, маркиза Солсбери в качестве 50-го премьер-министра Великобритании. В годы Первой мировой войны (1916—19) занимал пост министра иностранных дел, затем пост лорда-председателя Совета (1919—1922, 1925-1929). В общей сложности провёл на вершине британского политического олимпа почти полвека.

Биография

Представитель аристократической верхушки, Бальфур учился в Итоне и в Кембридже (Тринити-колледж). По окончании учёбы был избран от партии консерваторов депутатом Палаты общин, где привлёк к себе внимание красноречием. В 1879 году написал трактат «Защита философского сомнения», где доказывал преимущество религии над наукой.

Когда его дядя Солсбери занял в 1885 году пост премьер-министра, Бальфуру было поручено контролировать вопросы местного самоуправления. Во время второго премьерства Солсбери (1886-92) Бальфур получает место в кабинете министров как секретарь сначала по делам Шотландии, а потом — Ирландии. За жёсткое противодействие идеям ирландского самоуправления получил прозвище «кровавого Бальфура».

В 1891 году Бальфур становится лидером парламентского большинства и первым лордом казначейства, то есть вторым человеком в правительстве после собственного дяди. С возвратом к власти либерала Гладстона (1892-94) возглавляет парламентскую оппозицию. В 1895 году Солсбери становится в третий раз премьером. По мере того, как здоровье премьера сдавало, фактическое управление страной всё больше переходило в руки его племянника.

Доведя до победоносного конца англо-бурскую войну (которую он не одобрял), Бальфур в июле 1902 года сменил Солсбери в кресле премьер-министра. Он подписал закон, передававший школы в ведение местного самоуправления. Проблема дефицита рабочей силы на шахтах Южной Африки была решена ввозом рабочих из Китая. Условия их содержания вызвали протесты гуманитарного характера. В целом, внутренняя политика Бальфура не пользовалась популярностью.

В 1904 году был создан Комитет по защите империи и были завершены переговоры об англо-французском альянсе (Антанта). Однако Бальфур не смог воспользоваться этим успехом. В стане тори между фракциями Бальфура и Чемберлена усиливались расхождения по вопросу о свободной торговле. Гулльский инцидент поставил Англию на грань войны с Россией. В декабре 1905 года Бальфуру пришлось оставить пост премьера, хотя он сохранял лидерство в партии до ноября 1911 года.

В разгар Первой мировой войны (май 1915 года) Г. Г. Асквит сформировал коалиционное правительство военного времени. Бальфуру в нём достался пост первого лорда Адмиралтейства, который ранее занимал Уинстон Черчилль. В декабре 1916 года Бальфур объявил о своей поддержке Ллойд-Джорджа. Хотя до 1919 года он занимал пост министра иностранных дел, Бальфур мало вмешивался в военную дипломатию и переговоры о мире. В ноябре 1917 он подписал историческую декларацию Бальфура — «первую ласточку» создания еврейского государства в Палестине.

В 1919-22 и в 1925-29 годах Бальфур продолжал входить в правительство в качестве лорда-президента Совета. Он подготовил рапорт Бальфура (1926), который лёг в основу Вестминстерского статута 1931 года, регламентировавшего отношения метрополии и доминионов Британской империи. В 1922 году король пожаловал экс-премьера титулами графа Бальфура и виконта Трэпрейна (Viscount Traprain).

В 1921-1928 годах президент Британской академии.

Его незаконченные мемуары увидели свет посмертно.

Литература

• Бальфур Артур Джемс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Balfour,_Arthur_James  (англ.)

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Артур Джеймс Бальфур

Отрывок, характеризующий Бальфур, Артур

Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.