Никиш, Артур

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Артур Никиш»)
Перейти к: навигация, поиск
Артур Никиш
Artúr Nikisch
Основная информация
Дата рождения

12 октября 1855(1855-10-12)

Место рождения

Лебеньсентмиклош, Австрийская империя

Дата смерти

23 января 1922(1922-01-23) (66 лет)

Место смерти

Лейпциг

Страна

Венгрия

Профессии

Дирижёр, исполнитель, композитор

Инструменты

Фортепиано, скрипка

А́ртур Ни́киш (венг. Nikisch Artúr; 12 октября 1855, Лебеньсентмиклош, Венгрия — 23 января 1922, Лейпциг) — венгерский дирижёр, один из основоположников современной школы дирижирования.





Биография

Артур Никиш родился в семье отца-моравца и матери-венгерки. Проявив в раннем возрасте хорошие музыкальные способности, он обучался сначала частным образом, а затем в Венской консерватории по классам скрипки у Йозефа Хельмсбергера и композиции — у Дессофа. Никиш также достиг большого мастерства в игре на фортепиано и неоднократно получал различные награды за собственные сочинения, но основным его инструментом стала скрипка. Был скрипачом оркестра Придворной оперы, а с 1874 года, после окончания консерватории, скрипачом Придворной капеллы, — оркестров, которыми в разное время дирижировали Иоганнес Брамс, Ференц Лист, Джузеппе Верди, Иоганн Хербек и другие известные музыканты. Никиш принимал участие в первом исполнении Второй симфонии Антона Брукнера под управлением автора; в 1872 году в Байройте участвовал в исполнении Девятой симфонии Бетховена в связи с началом строительства Байройтского театра, дирижировал оркестром Рихард Вагнер[1].

В 1878 году Никиш получил место второго дирижёра в Лейпцигском оперном театре, а год спустя стал его главным дирижёром. С этого времени началась дирижёрская карьера Никиша, принесшая ему мировую славу. В 1889 году он возглавил Бостонский симфонический оркестр и дал многочисленные концерты в США. Новые и свободные интерпретации Никишем известных произведений (в частности, Пятой симфонии Бетховена) вызывали бурю противоречивых отзывов среди критиков и усиливали интерес к нему публики. В 1893 году он стал музыкальным директором Будапештской оперы, а через два года почти одновременно получил приглашения на пост главного дирижёра Лейпцигского Гевандхауз-оркестра и Берлинского филармонического оркестра. Никиш принял оба приглашения, позднее также возглавив Филармонические концерты в Гамбурге, и оставался на этих постах до конца жизни.

С Берлинским филармоническим оркестром Никиш объездил почти всю Европу, гастролировал в Москве. Как приглашённый дирижёр он работал также с амстердамским оркестром Концертгебау и Венским филармоническим оркестром. С 1904 по 1914 год Никиш часто вставал за пульт Лондонского филармонического оркестра, с которым в 1912 году совершил концертное турне по Америке. Работая в театре «Ковент-Гарден», Никиш осуществил ряд постановок, в том числе «Кольцо Нибелунга» Вагнера в 1913 году. Помимо дирижёрской деятельности, он был директором Лейпцигской оперы (в 1905—1906 годах) и Лейпцигской консерватории, где также преподавал дирижирование. Артур Никиш был знаком с музыкантами Беляевского кружка и посещал знаменитые "Беляевские Пятницы" в Санкт-Петербурге.

Творчество

Никиш — один из наиболее известных и влиятельных дирижёров своего времени. Он прославился как выдающийся интерпретатор музыки романтизма — сочинений Шумана, Брамса, Брукнера, Чайковского, Вагнера, а также Бетховена. Именно после исполнения Никишем Седьмой симфонии Брукнера имя композитора получило широкую известность, а в 1888 году он триумфально исполнил в Петербурге Пятую симфонию Чайковского, хотя её премьера под управлением автора за некоторое время до того была принята публикой весьма прохладно. Сам Чайковский, слушавший Никиша за год до этого, писал о нём:

Господин Никиш спокоен и свободен от излишних движений, хладнокровен и в то же время очень строг. Кажется, что он не дирижирует, а производит какие-то магические пассы. Он не пытается привлечь к себе внимания, но чувствуется, что большой оркестр, подобно инструменту в руках умелого мастера, полностью подчиняется своему руководителю[2]

По свидетельствам современников, Никиш всегда требовал от оркестрантов безукоризненного звучания и обладал очень гибким чувством темпа. Его искусство повлияло на последующие поколения дирижёров, в том числе на Вильгельма Фуртвенглера, возглавившего Лейпцигский и Берлинский оркестры после смерти Никиша, и Адриана Боулта. Никиш поддерживал современных ему композиторов — Густава Малера, Макса Регера, Рихарда Штрауса, часто исполняя в концертах их произведения. Собственные сочинения Никиша в наше время не исполняются.

Никиш был женат на певице Амели Хойснер, их сын Митя (1899—1936) был известным пианистом.

Напишите отзыв о статье "Никиш, Артур"

Примечания

  1. Marion Brück:[daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb00016337/images/index.html?seite=273 Nikisch, Arthur.] In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 19, Duncker & Humblot, Berlin 1999, S. 257
  2. Чайковский П. И. Литературные произведения и переписка. — М., Музгиз, 1953—1974

Литература

  • Marion Brück:[daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb00016337/images/index.html?seite=273 Nikisch, Arthur.] In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 19, Duncker & Humblot, Berlin 1999, S. 257
  • U. Harten: [www.biographien.ac.at/oebl_7/128.pdf Nikisch, Arthur.] In: Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950 (ÖBL). Band 7, Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, Wien 1978, ISBN 3-7001-0187-2, S. 128.

Ссылки

  • [www.allmusic.com/cg/amg.dll?P=amg&sql=41:42910~T1 Артур Никиш] (англ.) на сайте Allmusic

Отрывок, характеризующий Никиш, Артур

За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.