Боровик, Артём Генрихович

Артём Боровик
Род деятельности:	журналист, писатель
Отец:	Генрих Авиэзерович Боровик
Мать:	Галина Михайловна Боровик (Финогенова)
Супруга:	Вероника Хильчевская
Дети:	Максимилиан (1995), Кристиан (1998)
Награды и премии:

Артём Ге́нрихович Борови́к (13 сентября 1960 — 9 марта 2000) — российский журналист, президент издательского холдинга «Совершенно секретно».

Биография

Артём Боровик родился в журналистской семье. Отец — политический обозреватель, писатель и драматург Генрих Боровик, мать — Галина Михайловна Боровик (Финогенова) — по профессии учитель истории, впоследствии редактор отдела культуры телевидения. С 1966 по 1972 жил в Нью-Йорке, где отец работал корреспондентом Агентства печати «Новости» и «Литературной газеты». Учился в 45-й школе (школе Мильграма). Окончил факультет международной журналистики МГИМО.

Работал журналистом в различных советских изданиях, в том числе в газете «Советская Россия» и в журнале «Огонёк» (1987—1991), по заданию которого несколько раз ездил в Афганистан. Автор книги «Спрятанная война», посвящённой войне в Афганистане. В 1988 году некоторое время служил в армии США в рамках эксперимента, в ходе которого советский журналист направлялся в американскую армию, а американский — в советскую. О своём армейском опыте написал книгу «Как я был солдатом американской армии».

Вместе с коллегой по «Совершенно секретно» Евгением Додолевым вёл известную в своё время передачу «Взгляд». Даже 10 лет спустя, «Огонёк» позиционировал ведущих как «народных героев»:

Кто помнит, сколько их было, ведущих «Взгляда», появлявшихся в самой свободной студии «Останкино» по пятницам? Листьев, Любимов, Захаров, Политковский, Мукусев. Кто ещё — Ломакин, Додолев, Боровик… Они стали народными героями, олицетворявшими перемены внутри страны, так же, как символом перестройки за границей был Горбачёв. Потому что вместе с ними, смелея от пятницы к пятнице, мы учились говорить не кухонным шепотом, а вслух: в СССР всё-таки есть секс, у капитализма тоже бывает человеческое лицо, рок-н-ролл жив, Чернобыль не авария, а трагедия… Но когда мы вместе прошли почти весь демократический букварь и научились громко говорить, было уже почти всё равно, кто говорит с нами из студии «Взгляда». За что всем, кто когда-либо делал это, большое человеческое спасибо.

Был включен в Московскую группу списка ОВР.

Смерть

9 марта 2000 года Артём Боровик погиб в результате авиационной катастрофы, при падении самолёта Як-40, совершавшего рейс Москва — Киев, на борту которого также находился глава компании «Группа „Альянс“» Зия Бажаев. Все 9 человек, включая 5 членов экипажа, погибли. Похоронен на Новодевичьем кладбище (10-й участок).

Кристина Курчаб-Редлих утверждала, что Боровик и Бажаев летели за детскими фотографиями Путина.

Увековечение памяти

• Премия имени Артёма Боровика
• Гимназия имени Артёма Боровика
• Парк имени Артёма Боровика
• Документальный фильм Алексея Аленина «[www.1tv.com/announce/11880 Артем Боровик. Он очень торопился жить]» (2010).

Библиография

• Встретимся у трёх журавлей. М., Правда, 1987.
• Встретимся у трёх журавлей. М., 1988
• Афганистан. Ещё раз про войну. М., 1990
• Как я был солдатом американской армии. М., АПН, 1989
• Спрятанная война. М., ПИК, 1992
• Уже не ведая преград. М., Совершенно секретно, 2001

См. также

• Олег Вакуловский
• Дмитрий Дибров
• Евгений Додолев
• Виталий Коротич
• Александр Любимов
• Новая журналистика
• Огонёк
• Владислав Флярковский

Ссылки

• [fondartema.com/ Фонд им. Артёма Боровика — Премия Артёма Боровика за лучшие журналистские расследования]
• [www.kto-is-kto.ru/?page=person_detail&person=719 Биография на сайте ТВ-канала]
• [tubeclub.ru/--1ciArqKbvat2pNk.html Воспоминания об Артёме Боровике]
• Александр Карпенко [www.proza.ru/2006/03/16-68 Встречи с Артёмом Боровиком]
• [www.youtube.com/watch?v=gzvPHGyYZ5M Артем Боровик, последнее интервью перед гибелью.]

Отрывок, характеризующий Боровик, Артём Генрихович

Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.