Артём Весёлый

Артём Весёлый
Имя при рождении:	Николай Иванович Кочкуров
Дата рождения:	17 (29) сентября 1899(1899-09-29)
Место рождения:	Самара, Самарская губерния, Российская империя
Дата смерти:	8 апреля 1938(1938-04-08) (38 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	писатель, редактор
Направление:	экспрессивно-орнаментальное
Жанр:	проза, повесть, рассказ, роман
Язык произведений:	русский
[members.iimetro.com.au/~elgovor@iimetro.com.au/artemvesely/Works.htm members.iimetro.com.au/…]

Артём Весёлый (настоящее имя Никола́й Ива́нович Кочку́ров; 1899—1938) — русский советский писатель.

Биография

Николай Кочкуров родился 17 (29) сентября 1899 в Самаре, в семье крючника. С 14 лет работал по найму. В марте 1917 вступил в РСДРП(б), участвовал в Октябрьской революции и гражданской войне. В 1919 добровольцем ушёл на деникинский фронт, затем был матросом Черноморского флота (1922), чекистом. В 1922 поступил учиться в ВЛХИ, затем в МГУ (оба не закончил).

Будучи редактором большевистской газеты «Красный пахарь», выпустил с сентября по декабрь 1919 22 номера. В газете писал под псевдонимами: «Пожилинский мужик», «Кочкуров», «Сидор Весёлый», «Артём Невесёлый».

Осенью 1921 в журнале «Красная новь» (№ 3) была напечатана его первая драма «Мы», позднее в том же журнала опубликован его рассказ «Масленица». С 1923 выходят его произведения: «Реки огненные» (1923), «Дикое сердце» (1924), «Вольница» (1924), роман «Страна родная» (1925—1926), «Россия, кровью умытая» (1927—1928).

Тематически он оставался верен изображению революционных событий, в стилистическом отношении — экспрессивно-орнаментальной манере школы Пильняка. Входил в творческое объединение «Перевал» (до 1926), затем в ассоциацию РАПП (1929).

Арест и расстрел

27 октября 1937 Артём Весёлый был арестован.

В 1937 году все куйбышевские поэты и прозаики были арестованы как члены антисоветской террористической организации, главным в которой объявили Артёма Весёлого, друга Льва Правдина, как самого старшего — ему было 40 лет. Террористами стали писатели Виктор Багров, Влас Иванов-Паймен, Арсений Рутько, Иосиф Машбиц-Веров и самый молодой из них — Лев Финк. Лев Правдин тоже был арестован по ложному обвинению — якобы он должен был к первомайской демонстрации приехать в Москву, пройти с демонстрантами мимо мавзолея, бросить на трибуны букет цветов с замаскированной внутри бомбой, и убить Вячеслава Михайловича Молотова.
Артема Весёлого и Виктора Багрова расстреляли.

Сохранилось спецсообщение Н.И. Ежова И.В. Сталину о литераторе А. Весёлом

[...] По показаниям арестованного троцкиста ВОРОНСКОГО, Артем ВЕСЕЛЫЙ в 1934 г. в беседе с ним проявил свою ненависть к руководству ВКП(б) и террористические настроения, заявив: «Я бы поставил пушку на Красной площади и стрелял бы в упор по Кремлю». (Из показаний П. ВАСИЛЬЕВА от 7/III—37 года.)

По последним агентурным данным, Артем ВЕСЕЛЫЙ тесно связан с контрреволюционно настроенным писателем БАГРОВЫМ В.К. (г. Куйбышев). Совместно с БАГРОВЫМ А. ВЕСЕЛЫЙ намеревался писать поэму, восхваляющую расстрелянных участников троцкистско-зиновьевского центра, («Гибель славных»), намечавшуюся ими к изданию за границей.

Был расстрелян 7 апреля 1938 г.

15 апреля 1938 на восемь лет была осуждена его третья жена, Людмила Иосифовна Борисевич. В 1948 репрессирована его первая жена, Гитя Григорьевна Лукацкая. В 1949 арестованы дочери от первого брака, Заяра и Гайра, получившие по 5 лет. В 1956 его дочери и он сам были реабилитированы.

Впервые его дети - Гайра, Заяра, Лев, Фанта - смогли собраться вместе лишь в 1961 году. Гайра и Заяра оставили объёмные воспоминания об отце

Внучка Артёма Весёлого, историк Елена Говор — жена советского и австралийского антрополога Владимира Кабо (умер в 2009 г.).

Основные произведения

• «Разрыв-трава» (пьеса), 1919
• «Мы» (пьеса), 1921
• «Реки огненные» (повесть), 1924
• «Страна родная» (роман), М., «Новая Москва», 1926
• «Россия, кровью умытая», М.,«Советский писатель» (роман), 1924, (полное издание - 1932)
• «Гуляй Волга», М., «Московское товарищество писателей», 1932
• Избранные произведения, М., «ГИХЛ», 1958

Библиография

• Артём Весёлый. Россия, кровью умытая. — Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1979.
• Артём Весёлый. Избранная проза.. — Л.: Лениздат, 1983.
• Артём Весёлый. Россия, кровью умытая.. — М.: Современник, 1980. — 509 с. — 200 000 экз.
• Артём Весёлый. Россия, кровью умытая.. — М.: Правда, 1987.
• Артём Весёлый. Россия, кровью умытая.. — М.: Воениздат, 1990. — ISBN 5-203-00732-2.
• Милонов Н. Русские писатели и Тульский край: Очерки по лит. краеведению. — [2-е изд.]. — Тула: Приокское книжное издательство, 1971. — 574 с. — Указатель имён.: с. 553—572 [Кочкуров Н.]
• Скобелев В. П. Артём Весёлый. Очерк жизни и творчества. — Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1974. — 192 с.: ил. — Библиография: с. 182—191.
• Норильский С. Всё было красным: Николай Кочкуров, он же Андрей Весёлый // Тульские известия. — 1992. — 3, 4, 6 июня.
• Норильский С. Правду-матку — в глаза // Коммунар. — 1989. — 4 окт.
• Поваляев Д. Юность писателя // Молодой коммунар. — 1983. — 24 дек.
• Столярова Н. У нас он был Невесёлым // Коммунар. — 1991. — 20 марта.
• (книга)автор=Артём Весёлый./заглавие=избранные произведения./место=М./издательство=Гослитиздат/год=1958/страниц=648/тираж=75000)

См. также

• Виктор Багров
• Лев Финк

Источники

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Ссылки

• [lib.ru/WESELYJ/ Артём Весёлый] в библиотеке Максима Мошкова
• [members.iimetro.com.au/~elgovor/artemvesely/ Сайт о писателе]
• [www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/61075 Спецсообщение Н. И. Ежова И. В. Сталину о литераторе А. Весёлом], alexanderyakovlev.org
• [hasek.org/minenko-orlovskaya-ok-vospominaniya/minenko-orlovskaya-ok-artem-veselyi Миненко-Орловская О. К. Артем Весёлый. Воспоминания]
• [arkgenealogy.narod.ru/Kochkurov.htm Артем Весёлый. Предки и потомки]

Отрывок, характеризующий Артём Весёлый

Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.