Арудж Барбаросса
| Арудж Барбаросса араб. عروج بربروس, тур. Oruç Reis<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1516 — 1518 | ||
| Предшественник: | Должность учреждена | |
| Преемник: | Муса III Абу Хамми | |
| Вероисповедание: | Ислам, суннитского толка | |
| Рождение: | ок. 1473 Митилини, Лесбос | |
| Смерть: | 1518 Тлемсен (город), Алжир | |
Ару́дж (англ. Aruj, тур. Oruç; ок. 1473 — 1518), известен также как Баба Арудж (тур. Baba Oruç, отец Арудж) — турецкий пират, в конце жизни — владыка Алжира.
Содержание
Биография
Арудж Барбаросса — уроженец греческого острова Лесбос. Многие авторы считают его греком, перешедшим из православия в ислам. В действительности, он был сыном турка[1][2][3][4] (или отуреченного албанца[5][6][7]) и гречанки. Его отец Якуб-ага участвовал в турецком завоевании Лесбоса (1462 г.), получил землю в лесбосской деревне Бонова и женился на гречанке Катерине, вдове православного священника[5][8][9][10][10]. У них родились две дочери и четыре сына: Исхак, Арудж, Хизир (будущий пират Хайр-эд-дин Барбаросса и Ильяс. Якуб-ага стал купцом-судовладельцем и стал известен как Якуб-реис. Сыновья его с детства привыкли к морской стихии[11].
В 16 лет Арудж поступил добровольцем на турецкое пиратское судно. Уже в возрасте 20 лет он отличался отвагой и беспощадностью. Попав во время боя в плен к родосским рыцарям-иоаннитам, был сослан на остров Родос, но вскоре бежал и снова стал пиратом. Но, не удовлетворяясь ролью, а соответственно и долей добычи рядового пирата, Арудж взбунтовал команду и, захватив корабль, стал предводителем. Одной из первых операций, совершенных им, был дерзкий захват двух военных галер, принадлежавших папе римскому Юлию II.
Заключив договор с эмиром Туниса, Арудж получил в распоряжение остров Джербу, на котором организовал базу своего пиратского флота, в обмен на обязательство отдавать эмиру 20 % захваченной пиратской добычи, однако вскоре сумел добиться уменьшения доли эмира до 10 % Пиратский флот Аруджа, пополняемый кроме турок и маврами, бежавшими из освобождённой христианами Испании, терроризировал все порты Средиземноморского побережья. В 1516 году мелкий мавританский султан Селим ат-Туми, призвав на помощь Аруджа, захватил Алжир и провозгласил себя эмиром Алжира. Пользовавшийся полным доверием нового эмира, Арудж, войдя к нему в бассейн во время купания, собственноручно задушил в воде Селима и провозгласил себя владыкой Алжира под именем Барбароссы I. В 1516—1517 годах Арудж разгромил войска Мулая Абу-Абдаллаха, вассала испанского короля, взяв города Медею, Тенес и другие арабские и берберские поселения.
После ряда осложнений на суше и на море с войсками и флотом испанского короля Карла I султан Барбаросса I, потеряв значительное количество соратников, был вынужден оставить Алжир на своего брата Хайр-эд-дина и с отрядом всего в 1500 человек отправиться за помощью к марокканскому султану. Он захватил город Тлемсен (1517 г.). Будучи в мае 1518 года настигнут испанцами у реки Саладо, Барбаросса успел переправиться на другой берег и имел возможность спастись, однако, видя, как отважно сражаются его товарищи, принял решение вернуться к отряду и погиб в неравном бою.
Распространено мнение, что Арудж имел прозвище Барбаросса (то есть «Рыжебородый»). Однако в «Британской энциклопедии» сказано:
Барбаросса — имя, которое христиане дали семье грозных морских разбойников и турецких адмиралов XVI века — Аруджу (Харуджу), Хызыру (Хайр эд-Дину, Хайраддину) и Хасану, сыну Хайраддина. В 1840 г. капитан [Жан-Луи-Мари-Станислас] Валсин-Эстерхази, автор исторического описания правления Османской империи в Африке, выдвинул предположение, что Барбаросса — Рыжебородый — было просто искажением имени Баба Арудж (отец Арудж). Арабская же хроника рассматриваемой эпохи, опубликованная С. Рэнгом и Ф. Денисом в 1837 г., ясно говорит о том, что именем Барбаросса христиане называли только Хайр-эд-дина.
Существует также мнение, что Рыжебородым прозвали Аруджа испанские мориски, которых он транспортировал в Африку.
В XX веке именем Аруджа было названо несколько подводных лодок ВМФ Турции (субмарины класса «Арудж Раис»).
Напишите отзыв о статье "Арудж Барбаросса"
Литература
- Барбаросса // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Примечания
- ↑ Cervantes y su mundo, Eva Reichenberger, page 134, 2005.
- ↑ Encyclopædia Britannica, page 147, 1963.
- ↑ Islam in the Balkans: religion and society between Europe and the Arab world, H. T. Norris, page 201, 1993.
- ↑ Piri Reis & Turkish mapmaking after Columbus: the Khalili Portolan atlas, Svatopluk Soucek, Muʾassasat Nūr al-Ḥusayn, page 11, 1996.
- ↑ 1 2 Bozbora, Nuray (1997), Osmanlı yönetiminde Arnavutluk ve Arnavut ulusçuluğu'nun gelişimi, с. 16
- ↑ Born in Mytilene around 1466 to a, Hayreddin, then called Hizir., Niccolò Capponi, Victory of the West: The Great Christian-Muslim Clash at the Battle of Lepanto, Da Capo Press, 2007, ISBN 978-0-306-81544-7, p. 30.
- ↑ Encyclopædia Britannica, Vol 1, Encyclopaedia Britannica, 1972, p. 147.
- ↑ Hayreddin Barbarossa, who would rise to become the ruler of Algiers, and later admiral of the Ottoman fleet, was of Greek origin and got his start raiding the southern and western shores of Anatolia on behalf of Korkud, son of Bayezid..., Virginia H. Aksan & Daniel Goffman, The early modern Ottomans: Remapping the Empire, Cambridge University Press, 2007, ISBN 978-0-521-81764-6, p. 106.
- ↑ Their father was former Muslim soldier, probably from a recent converted family of the European Provinces. Their mother is said to have been the widow of a Greek priest., Frank Ronald Charles Bagley et al., The Last Great Muslim Empires: History of the Muslim World, Brill Academic Publishers, 1997, p. 114.
- ↑ 1 2 Die Seeaktivitäten der muslimischen Beutefahrer als Bestandteil der staatlichen Flotte während der osmanischen Expansion im Mittelmeer im 15. und 16. Jahrhundert, p.548, Andreas Rieger, Klaus Schwarz Verlag, 1994
- ↑ ...to the service in the Ottoman fleets of skilled Greek mariners or the celebrated coalition with the deys of the Barbary Coast, the most celebrated of whom was Hayreddin Barbarossa Pasha., Daniel Goffman, The Ottoman Empire and Early modern Europe, Cambridge University Press, ISBN 978-0-521-45908-2, p. 145.
Ссылки
- [www.privateers.ru/notorious-persons/aruj.html Биография Аруджа Барбаросса]
Отрывок, характеризующий Арудж Барбаросса
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
