Арутюнян, Юрик Вартанович

Юрик Вартанович Арутюнян
Յուրիկ Վարդանի Հարությունյան
Дата рождения:	20 августа 1929(1929-08-20)
Место рождения:	Ростов-на-Дону, РСФСР, СССР
Дата смерти:	26 июня 2016(2016-06-26) (86 лет)
Страна:	СССР СССР Россия Россия
Научная сфера:	история, этнография, социология
Место работы:	ИИ АН СССР, МГУ, ИЭА РАН
Учёная степень:	доктор исторических наук (1964)
Учёное звание:	профессор (1971), член-корреспондент РАН (1991)
Альма-матер:	ЕГПИ (1949)
Награды и премии:

Ю́рик (Ю́рий) Варта́нович Арутюня́н (арм. Յուրիկ Վարդանի Հարությունյան; 20 августа 1929, Ростов-на-Дону — 26 июня 2016) — советский и российский историк, этнограф, социолог; специалист в области социологии города и села, этносоциологии и истории социологии. Член-корреспондент РАН с 7 декабря 1991 года по Секции гуманитарных и общественных наук (социология).

Биография

Окончил исторический факультет Ереванского педагогического института (1949), находился на педагогической работе, затем поступил в аспирантуру Института истории АН СССР. В 1952 году защитил кандидатскую диссертацию и стал научным сотрудником Института истории. Доктор исторических наук (1964, диссертация «Массовые индустриальные кадры сельского хозяйства СССР (1929—1957)»), профессор (1971). Работал в МГУ им. М. В. Ломоносова: старший преподаватель (1964—1965), заведующий социологической лабораторией философского факультета (1966—1969). С 1967 года заведовал сектором, с 1986 года — отделом социологии в Институте этнографии АН СССР (ныне — группа этносоциологии ИЭА РАН). Советник РАН (2000), иностранный член НАН Армении (2008), член Венского центра по документации и исследованиям в области социальных наук.

Похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с родителями и женой (участок 1).

Семья

Был женат на историке и социологе Майе Григорьевне Панкратовой (1925—1999), дочери историков — академика А. М. Панкратовой и германиста Г. Я. Яковина; у них родилась дочь.

Научная деятельность

Ю. В. Арутюнян был инициатором организации и проведения масштабных конкретно-социологических исследований российской деревни, осуществлявшихся с начала 1960-х годов в рамках Исследовательского комитета по социологическим проблемам села Советской социологической ассоциации. Его работы затронули широкий круг вопросов: формирование современной социальной структуры села, основные этапы и тенденции его развития, социально-профессиональные и управленческие группы в сельском населении и в обществе в целом, их характеристика в разных сферах жизни (социально-экономической, семейно-бытовой, культурной), процессы социальной мобильности. Исследователь внёс существенный вклад в изучение проблемы соотношения межклассовых и внутриклассовых различий; особое внимание он обращал на многообразие социальной структуры общества, связанное с этническими особенностями, а также различиями в экономических и географических условиях отдельных регионов страны.

С 1970-х годов в центре внимания учёного находятся этносоциальные процессы в СССР и на постсоветском пространстве. По программе, разработанной Ю. В. Арутюняном, было выполнено исследование «Оптимизация социально-культурных условий развития наций», которое подразумевало сравнительный анализ положения титульных и нетитульных наций СССР. В этносоциологических работах, отражающих взаимодействие общих социальных и собственно этнических процессов, показана доминанта социальных параметров в национальном развитии русского и других народов. Исследования под руководством Ю. В. Арутюняна осуществлялись и за пределами бывшего СССР, в частности, в рамках межъевропейской программы «Направление и тенденции культурного развития в современном обществе: взаимодействие культур» (результаты опубликованы Европейским координационным центром наук).

Ю. В. Арутюнян — член Российского общества социологов; учёных советов ИЭА РАН и Института социологии РАН, а также диссертационного совета ИЭА РАН. Входит в состав Научного совета «Новые явления в общественном сознании и социальной практике» и Научного совета РАН по национальным проблемам. С 1997 года — член редколлегии журнала «Социологические исследования» («СоцИс»).

Автор более 200 научных публикаций. Многие работы переведены за рубежом (в США, Великобритании, Франции, Японии, Польше и других странах).

Основные работы

Монографии

• «Историческая роль МТС и их реорганизация» (1958)
• «Механизаторы сельского хозяйства СССР в 1929—1957 гг.» (1960)
• «Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны» (1963; 2-е изд. 1970)
• «Опыт социологического изучения села» (1968)
• «Социальная структура сельского населения СССР» (1971)
• «Социальное и национальное: опыт этносоциологических исследований по материалам Татарской АССР» (1973, редактор)
• «Опыт этносоциологического исследования образа жизни: по материалам МССР» (1980, редактор)
• «Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования» (1984, совм. с И. Д. Ковальченко)
• «Социально-культурный облик советских наций: по результатам этносоциологического исследования» (1986, совм. с Ю. В. Бромлеем)
• «Современные этносоциальные процессы на селе» (1986, редактор)
• «Многообразие культурной жизни народов СССР» (1987, в соавт. с Л. М. Дробижевой)
• «Русские: этносоциологические очерки» (1992, редактор)
• «Россияне: столичные жители» (1994)
• «Молдова: столичные жители» (1994, редактор)
• «Россияне: жители города и деревни» (1995)
• «Эстония: столичные жители» (1995, редактор)
• «Узбекистан: столичные жители» (1996, редактор)
• «Грузия: столичные жители» (1997, редактор)
• «Этносоциология» (1998; 2-е изд. 1999; в соавт. с Л. М. Дробижевой и А. А. Сусоколовым)
• «Постсоветские нации» (1999)
• «Трансформация постсоветских наций: по материалам этносоциологических исследований» (2003)
• «Москвичи глазами этносоциолога» (2006)
• «Москвичи: этносоциологическое исследование» (2007)
• «Русские: этносоциологические исследования» (2011; в соавт.)
• «Об армянской диаспоре в России» (2011)

Статьи

• «Формирование механизаторских кадров колхозного производства в послевоенный период (1946—1957)» // «История СССР». 1958. № 5.
• «К проблеме освоения культуры» // «Исторические записки. Т. 81» (1968)
• «Изменение социальной структуры советских наций» // «История СССР». 1972. № 4.
• «О некоторых тенденциях культурного сближения народов СССР на этапе развитого социализма» // «История СССР». 1978. № 4.
• «Общее и национально-особенное в социально-культурном облике сельского населения СССР» // «История СССР». 1985. № 6.
• «Развитие социально-культурной общности советских наций на современном этапе: опыт системного историко-социологического анализа» // «История СССР». 1986. № 6.
• «Социально-культурное развитие и национальное самосознание» // «Социологические исследования». 1990. № 7.
• «Армяне-москвичи: социальный портрет по материалам этносоциологического исследования» // «Советская этнография». 1991. № 2.
• «Грузия: перемены в общественном сознании» // «Социологические исследования». 1995. № 12
• «О трансформации социальной структуры постсоветских наций» // «Социологические исследования». 1998. № 4.
• «О национальных отношениях в постсоветских обществах: межличностный аспект» // «Социологические исследования». 1999. № 4.
• «Этносоциология: пройденное и новые горизонты» // «Социологические исследования». 2000. № 4. (в соавт. с Л. М. Дробижевой, viperson.ru/data/201307/663267.pdf)
• «[gendocs.ru/docs/33/32392/conv_27/file27.pdf Армяне в Москве (по результатам сравнительного исследования)]» // «Социологические исследования». 2001. № 11.
• «[sbiblio.com/biblio/archive/arutunyan_osocstrukture/ О социальной структуре общества постсоветской России]» // «Социологические исследования». 2002. № 9.
• «[demoscope.ru/weekly/2004/0159/analit05.php Русские в ближнем зарубежье (по материалам сравнительного этносоциологического исследования в Эстонии и Узбекистане)]» // «Социологические исследования». 2003. № 11.
• «Опыт осмысления проблемы этнократии» // «Социологические исследования». 2004. № 3.
• «[ecsocman.hse.ru/data/921/067/1217/003_arutyunyan.pdf О потенциале межэтнической интеграции в московском мегаполисе]» // «Социологические исследования». 2005. № 1.
• «О симптомах межэтнической интеграции в постсоветском обществе: по материалам социологического исследования в Москве» // «Социологические исследования». 2007. № 7.
• «Выходцы из Закавказья в Москве» // «Демоскоп Weekly». 2007. № 271—272. (в соавт.)
• «Этносоциология перед вызовами времени» // «Социологические исследования». 2008. № 7 (в соавт. с Л. М. Дробижевой)
• «Россияне: проблемы формирования национально-гражданской идентичности в свете данных этносоциологии» // «Общественные науки и современность». 2009. № 4.
• «Об этнических компонентах российской идентичности» // «Социологические исследования». 2009. № 6.
• «Армяне-россияне сквозь призму этносоциологии» // «Социологические исследования». 2010. № 3.
• «Армяне-россияне: опыт социально-культурной адаптации» // «Общественные науки и современность». 2010. № 4.
• «Русский этнос: демографические изменения и востребованность межэтнической интеграции» // «Социологические исследования». 2010. № 12.
• «Об этнической интеграции в российской среде» // «Диалог культур в условиях глобализма» (2012)

Награды

Награждён орденом «Знак Почёта» (1986).

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49575.ln-ru Профиль Юрика Вартановича Арутюняна] на официальном сайте РАН
• [www.sci.am/members.php?mid=475&langid=3 Страница] на сайте НАН Армении
• [megabook.ru/article/АРУТЮНЯН%20Юрий%20Вартанович Статья] в БЭКМ
• [ir.russiancouncil.ru/person/arutyunyan-yurik-vertanovich/ Биография] в справочнике «Международные исследования в России»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=B7483D3E-88AA-569E-FA88-79C1C2807F26 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [iea-ras.ru/index.php?go=Structure&in=view&id=15 Группа этносоциологии] на сайте ИЭА РАН
• [ecsocman.hse.ru/text/16155015 Публикации] на образовательном портале «ЭСМ»
• [husisapail.narod.ru/nauka.htm Московские армяне глазами этносоциолога]
• [politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=67&tek=3774&issue=109 На страже Вавилона: «национальная» политика способна торпедировать российскую государственность]

Отрывок, характеризующий Арутюнян, Юрик Вартанович

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.