Арф, Джахит
| Джахит Арф | |
| Cahit Arf | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Средневосточный Технический Университет</br>Совет Турции по научно-техническим исследованиям |
| Известен как: | |
Джахит Арф (тур. Cahit Arf; 11 октября 1910, Салоники — 26 декабря 1997, Стамбул) — турецкий математик, ученик Хельмута Хассе. Его имя связывают с инвариантом Арфа квадратичной формы, применяемой в теории узлов в топологии, а также с теоремой Хассе — Арфа, с группами и кольцами Арфа.
Биография
После Балканской войны 1912 года семья Арфа переселилась в Измир, где Джахит получил начальное образование. После получения школьного образования Арф перебрался в Париж, где поступил в Высшую нормальную школу.
После возвращения в Турцию Арф преподавал математику в лицее Галатасарая. В 1933 году Арф начал преподавать на кафедре математики Стамбульского университета. В 1937 Арф уехал работать в Гёттингенский университет, где получил степень доктора философии, и в дальнейшем работал с Хельмутом Хессе. Затем Арф вернулся на работу в Стамбульский университет, и пробыл там до его назначения в Совет по научно-техническим исследованиям (TÜBİTAK) в 1962 г. Пробыв в должности председателя Совета до 1963 года, Арф перешел на кафедру математики в стамбульском Роберт-Колледже. В 1964—1966 Арф работал в Принстонском университете, а затем в течение года в Калифорнийском университете в Беркли.
После последнего возвращения в Турцию Арф был приглашен на кафедру математики Средневосточного технического университета, где и работал до своей отставки в 1980 году.
Арф стал лауреатом многих премий в области математики.
Влияние Арфа на турецкую математику трудно переоценить. Хотя формально учеников у него было немного, многие турецкие математики в начале их карьеры сотрудничали с Арфом.
Портрет Арфа изображен на реверсе турецкой банкноты в 10 лир, выпущенной в 2009.
Напишите отзыв о статье "Арф, Джахит"
Отрывок, характеризующий Арф, Джахит
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
