Архангельский, Александр Александрович

Александр Александрович Архангельский
Дата рождения:	17 (29) декабря 1892(1892-12-29)
Место рождения:	Казань, Российская империя
Дата смерти:	18 декабря 1978(1978-12-18) (85 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	авиаконструктор
Учёная степень:	доктор технических наук
Альма-матер:	МВТУ имени Н. Э. Баумана
Награды и премии:

Алекса́ндр Алекса́ндрович Арха́нгельский (1892—1978) — советский авиаконструктор.

Доктор технических наук (1940). Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1947). Герой Социалистического Труда (1947). Лауреат Ленинской премии и трёх Сталинских премий.

Биография

Александр Александрович Архангельский родился 17 (29 декабря) 1892 года в Казани.

Окончив гимназию в Москве с медалью, Александр Архангельский в 1911 году поступил в Московский университет на физико-математический факультет, но уже в 1912 году перешёл учиться в Императорское Московское техническое училище.

За время учёбы в МВТУ Александр Архангельский стал участником воздухоплавательного кружка под руководством Н. Е. Жуковского, а затем и сотрудником аэродинамической лаборатории.

С 1915 года Александр Архангельский преподавал в Московском воздухоплавательном училище и одновременно работал в Жуковском расчетно-испытательном бюро. В это время Александр Архангельский стал другом А. Н. Туполева, Б. С. Стечкина, В. П. Ветчинкина и А. А. Микулина.

Окончив МВТУ в 1918 году, Александр Архангельский стал работать в недавно созданном Центральном аэрогидродинамическом институте помощником заведующего авиационным отделом (заведующий — Андрей Туполев) и помощником заведующего изучения и разработки конструкций.

Совместно с Б. С. Стечкиным Александр Архангельский в 1920-е годы спроектировал и построил несколько аэросаней «Арбес», ряд которых выпустили небольшими сериями.

С 1922 года Александр Архангельский работал помощником у А. Н. Туполева, а с 1926 года — заместителем главного конструктора.

В 1932 году Александр Архангельский был назначен руководителем бригады скоростных самолётов в составе КБ Туполева, а в 1936 году — главным конструктором самостоятельного конструкторского бюро на авиазаводе № 22 в Филях, где возглавлял работы по запуску в серийное производство бомбардировщиков СБ.

В 1938 году Александр Архангельский был арестован по ложному обвинению, но осуждён не был. Александр Архангельский был направлен в специальное конструкторское бюро ЦКБ-29, известное также как «туполевская шарага», из которой был выпущен в 1941 году.

После начала Великой Отечественной войны КБ Архангельского было объединено с КБ Туполева, после чего было эвакуировано в Омск.

Александр Архангельский вновь был назначен заместителем главного конструктора.

В 1943 году Александр Архангельский вместе со всем персоналом КБ Туполева вернулся в Москву, где работал на авиазаводе № 156 над модернизацией Ту-2.

В конце 1945 года, когда И. В. Сталиным поставлена цель по созданию стратегических бомбардировщиков Ту-4, Александр Архангельский стал правой рукой Андрея Николаевича Туполева. Летом 1947 года опытная партия самолётов Ту-4 участвовала в воздушном параде над Москвой.

С 1971 года Александр Архангельский работал председателем Научно-технического совета ОКБ А. Н. Туполева и главным конструктором ОКБ.

А. А. Архангельский умер 18 декабря 1978 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 1).

Самолёты Архангельского

Александр Александрович Архангельский участвовал в проектировании и создании следующих самолётов:

• АНТ-2
• АНТ-4 (ТБ-1)
• АНТ-6 (ТБ-3)
• АНТ-9 «Крылья Советов»
• АНТ-20 «Максим Горький»
• АНТ-40 (СБ)
• Ар-2
• Ту-4
• Ту-14
• Ту-104
• Ту-114
• Ту-124
• Ту-134
• Ту-154

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (8.8.1947) — за выдающиеся достижения в развитии советской авиации и в создании стратегического бомбардировщика Ту-4
• шесть орденов Ленина (1933 — в связи с 15-летием ЦАГИ, 1945, 8.8.1947, 1957, 1958…)
• орден Октябрьской Революции (1971)
• четыре ордена Трудового Красного Знамени (1939, 1963…)
• два ордена Красной Звезды (1936, 1944)
• заслуженный деятель науки и техники РСФСР (8.8.1947)
• Ленинская премия (1957) — за создание скоростного реактивного пассажирского самолёта Ту-104
• Сталинская премия второй степени (1941) — за разработку новой конструкции самолёта (СБ)
• Сталинская премия (?) степени (1949)
• Сталинская премия первой степени (1952) — за работу в области самолётостроения
• премия им. Н. Е. Жуковского
• золотая медаль имени Н. Е. Жуковского «За лучшую работу по теории авиации» (1962)

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9921 Архангельский, Александр Александрович]. Сайт «Герои Страны».
• [www.migavia.com/engineers/arhangelskiy.html Архангельский, Александр Александрович]. Биография на сайте «Советская авиация».
• [history-kazan.ru/kazan-vchera-segodnya-zavtra/istoriya-v-litsakh/zhzl-kazanskaya-seriya/2450-497 Архангельский Александр Александрович, авиаконструктор]

Отрывок, характеризующий Архангельский, Александр Александрович

– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?