Архангельский, Александр Семёнович

Александр Семёнович Архангельский
Род деятельности:	писатель, педагог, филолог.
Дата рождения:	24 июля 1854(1854-07-24)
Место рождения:	Пенза, Российская империя
Гражданство:	Российская империя, СССР
Дата смерти:	24 апреля 1926(1926-04-24) (71 год)
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР

Александр Семёнович Архангельский (1854—1926) — российский писатель, литературовед, педагог, филолог, профессор истории русской литературы, член-корреспондент Императорской академии наук (1904).

Александр Семёнович Архангельский родился 24 июля 1854 года в семье священника в городе Пенза.

Первоначальное образование получил в Пензенской семинарии. В 1872 году поступил в Казанский университет, по окончании курса в 1876 году некоторое время состоял преподавателем Симбирской гимназии, но вскоре был откомандирован на казенный счёт в Москву для архивных занятий.

В 1882 году за исследование «Нил Сорский и Вассиан Патрикеев, их литературные труды и идеи в древней Руси» (СПб., 1882) получил в Казанском университете степень магистра русской словесности и тогда же был избран этим университетом доцентом по этой кафедре, а 1 октября 1884 года назначен экстраординарным профессором.

А. С. Архангельский принимал активное участие в создании Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Печатался в журнале А. А. Хованского «Филологические записки».

Александр Семёнович Архангельский скончался 24 апреля 1926 года в городе Москве в возрасте семидесяти одного года.

Библиография

• «Нил Сорский и Вассиан Патрикеев», СПб, 1882
• «В. А. Жуковский». Казань, 1883
• «Древне-славянское евангелие» // Филологические записки. Воронеж, 1883
• «ХVII век в истории русской литературы», СПб, 1884
• «Театр допетровской Руси» (Казань, 1884),
• «Святые Кирилл и Мефодий и совершенный ими перевод Святого Писания» (Казань, 1885)
• «Пушкин в его произведениях и письмах», Казань, 1887
• «Творения отцов церкви в древнерусской письменности». (Казань, 1889—1891. [Вып.] 1—4).
• Из лекций по истории русской литературы: «Литература домонгольской Руси XI — половина XIII века» (Казань, 1903).
• Из лекций по истории русской литературы: «Образование и литература Московского государства конца XV—XVIII века» (2-е изд. Казань, 1898—1901). Вып. 1—3; 1913. Вып. 4.
• «Пушкин в Казани» (Казань, 1899),
• «Введение в историю русской литературы» (Пг., 1916. Т. 1: История литературы как наука).
• Труды академика А. Н. Пыпина в области истории русской литературы // Журнал Министерства народного просвещения. 1904. № 2. С. 73—128.

Ссылки

В Викитеке есть статья об этом авторе — см. Александр Семёнович Архангельский

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• Архангельский, Александр Семенович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49576.ln-ru Профиль Александра Семёновича Архангельского] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Архангельский, Александр Семёнович

– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.