Архангельский, Николай Александрович

Эта статья — о театральном художнике. О его полном тёзке, архитекторе — см. Архангельский, Николай Александрович (1862).

Николай Александрович Архангельский
Профессия:	сценограф
Гражданство:	Российская империя Российская империя↓ СССР СССР
Годы активности:	1930—1984
Театр:	Саратовский ТЮЗ
Спектакли:	«Аленький цветочек», «Алеша Пешков»
Награды:

Николай Александрович Архангельский (1914—1982) — русский советский театральный художник. Лауреат Сталинской премии в области литературы и искусства (1952), Заслуженный деятель искусств РСФСР (1958).

Биография

Родился в 8 ноября 1914 года в Саратове.

В 1930 году окончил в Кузнецке среднюю школу и поступил учеником декоратора в местный театр.

В 1939 году окончил театрально-декоративное отделение Саратовского художественного училища (с того же года до 1952 года преподавал в этом училище).

Деятельность театрального художника начал в 1945 году в Саратовском Театре юного зрителя им. Ленинского комсомола.

С 1957 года — главный художник этого театра.

Для постановок Саратовского ТЮЗа создал целый ряд прекрасных декораций, в том числе к спектаклям «Недоросль» Д. И. Фонвизина, «Молодая гвардия» А. А. Фадеева, «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского, «Что делать?» Н. Г. Чернышевского.

Наиболее известной работой Николая Александровича является оформление к спектаклю «Аленький цветочек», который по сей день идет на сцене Саратовского ТЮЗа, выдержав более 1400 постановок, при этом декорации восстановлены по эскизам и чертежам Н. Архангельского.

В 1952 году Н. А. Архангельский стал лауреатом Сталинской премии в области литературы и искусства за оформление спектакля Юрия Кисилёва «Алеша Пешков», рассказывающему о детстве М.Горького и ставший яркой постановкой 1951 года.

Скончался в 1982 году.

Ссылки

• [www.tuz-saratov.ru/theatre/authors/index.php?SECTION_ID=110&ELEMENT_ID=785 Архангельский Николай Александрович] на сайте Саратовского ТЮЗа, 2014

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Архангельский, Николай Александрович

– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.