Архангел Гавриил

Арха́нгел Гаврии́л — один из ангелов в иудаизме (Гавриил (ивр. ‏גַּבְרִיאֵל‏‎)) и христианстве (греч. Αρχάγγελος Γαβριήλ), а также в исламе (где он известен под именем Джибриль (Джабраил)). Это имя означает буквально «Всевышний — сила моя». В православии только два ангела носят почётное звание Архистратиг: Архангел Михаил и Архангел Гавриил.

В иудаизме

В иудаизме Гавриэль — один из четырёх архангелов (Гавриил, Михаил, Уриил и Рафаил), стоящих по четырём сторонам престола Бога и исполняющих обязанности стражей на четырёх концах мира (Ханох 9, 1). Эти четыре архангела, которые и поныне призываются в молитве на сон грядущий, часто упоминаются вместе.

Каждые три колена Израиля имеют своих ангелов-хранителей в лице этих четырёх архангелов (Бэмидбар Рабба 2, 10). Михаэль и Гавриэль защищают евреев от преследователей (Ялкут Хадаш 57б) и молятся перед Божьим престолом о благополучии всего рода человеческого и об освобождении еврейского народа из неволи.

Кроме того, Гавриил играет роль ангела смерти. Он приходит как посланник «верховного суда» за праведниками с идеально ровным ножом в руках и забирает им души праведников сравнивается с «кошерной шхитой». За грешниками же приходит Самаэль с зазубренным ножом и то, что делает Самаэль с грешниками, — это «шхита некошерная».

В христианстве

Согласно христианской традиции, Гавриил открывает тайное знание Бога.

• В Ветхом Завете через архангела Гавриила пророку Даниилу раскрываются тайны будущего (Дан. 8:16) и сообщает о пришествии Мессии через «семьдесят седмин» (Дан. 9:20-27).
• согласно Евангелию от Луки архангел Гавриил, явился в Храме праведному Захарии, отцу Иоанна Крестителя, и возвестил о рождении у него сына, сказав «многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится ещё от чрева матери своей» (Лк. 1:13-17). Захария выразил недоверие ангелу, и за это тот покарал его немотой.

• согласно Евангелию от Луки в 6-й месяц после зачатия праведной Елисаветою святого Иоанна Предтечи Гавриил был послан Богом в Назарет к Деве Марии возвестить ей благую весть о будущем рождении по плоти от неё Иисуса Христа (Благовещение):

Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между жёнами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнёшь во чреве, и родишь Сына, и наречёшь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречётся Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца. (Лк. 1:28-33)

Кроме того, согласно церковному преданию, архангел Гавриил передал Деве Марии весть о её кончине за несколько дней до неё.

На иконах архангел Гавриил часто изображён с цветущей райской ветвью или лилией. Также встречаются изображения со сферическим зеркалом в руке, а порой со свечой внутри светильника. Архангел Гавриил часто изображается на северных дверях иконостаса. Также он — один из щитодержателей на Гербе Российской империи.

В исламе

В исламе Джибриль (Джабраил) один из четырёх особо «приближенных» к Аллаху ангелов. Джибриль является главным посредником между Аллахом и пророками, в том числе и Мухаммедом. В Коране он упоминается как покровитель Мухаммеда, который защищает его вместе с Аллахом от неверующих. Через Джибриля Аллах ниспосылал Мухаммеду откровение — Коран.

Толкователи Корана относят к Джибрилю также такие обозначения как «дух» (ар-pyx), «дух святой» (рух аль-кудус), «дух верный» (ар-pyx аль-амин), «дух от повеления Аллаха» (рух мин амр Аллах). Аналогичные выражения употребляются в рассказах о пророке Исе (Иисус) и его матери Марьям (Мария); считается, что Коран связывает их и с Джибрилем.

В исламском предании (сунна) подробно описывается роль Джибриля в жизни пророка Мухаммеда. В течение 23 лет он передавал Мухаммаду по частям Коран. Джибрил оберегал и наставлял Пророка, сопровождал его во время «ночного путешествия» в Иерусалим. Он также помогал ему в богословских спорах и войне против мекканских язычников. Иногда его описывают как существо огромного роста, чьи ноги на земле, а голова — в облаках.

Согласно преданию, Аллах посылал Джибриля за землей для творения Адама (библ. Адам). После его изгнания из рая он опекал Адама. Джибриль спасал Нуха (Ноя) и сына Ибрахима (Исмаил), обучил Юсуфа (Иосиф) множеству языков, научил Давуда (Давид) делать кольчуги, помогал Сулейману (Соломон), предрек Закарии рождение Яхьи (Иоан) и т, д.

Образ в искусстве

В кинематографе и на телевидении

• «Второй трагический Фантоцци» (1976) — архангел Гавриил является главному герою в бреду.
• «Пророчество» (1995, 1998, 2000) — архангел Гавриил возглавляет одну из сторон в войне ангелов. Он ненавидит людей за то, что Бог дал им душу, и Гавриил хочет уничтожить человечество.
• «Ван Хельсинг» (2004) — архангел Гавриил (Гэбриэл), левая рука Бога, послан на землю уничтожить первого вампира — графа Дракулу. Во время первой битвы он отсек у Дракулы палец с печаткой и взял её себе. По сюжету фильма, не помня кто он на самом деле, назывался Ван Хельсингом, до тех пор когда Дракула рассказал о его прошлом.
• «Константин: Повелитель тьмы» (2005) — в роли архангела Гавриила актриса Тильда Суинтон. Здесь он показан как пытающийся превратить Землю в ад, сговорившись с сыном Сатаны.
• телесериал «Сверхъестественное» (2005—2015) — архангел Гавриил (Габриэль) выступает в роли «проказника» (трикстера), выступившего против братьев (архангелов и ангелов), вступившись за людей.
• «Ангел света» (2007) — архангел Гавриил — Божественный вестник — послан с небес, чтобы вновь разжечь утраченный Свет и низвергнуть власть Тьмы.
• «Легион» (2010) — архангел Гавриил противостоит другому архангелу — Михаилу, восставшему против плана Бога, пожелавшего уничтожить людей.
• «Любовь сквозь время» (2014) — архангел Гавриил в образе человека к которому Сатана приходит с просьбой, просит вернуть должок.
• «Доминион» (2014-2015) — архангел Гавриил является антагонистом сериала, который планирует убить Архангела Михаила и уничтожить человечество.

Интересные факты

22 сентября 1972 года папа римский Павел VI подписал апостольское письмо архиепископу венскому, по которому Архангел Гавриил является патроном почты и филателии. По ходатайству венского архиепископа на основании этого письма австрийская почта издала в 1973 году почтовую марку с изображением архангела (1490 год) и текстом «Архангел Гавриил — защитник и патрон филателии».

См. также

• Благовещение Пресвятой Богородицы
• Гаврила Летний
• Джибриль

Литература

• Афиногенова О. Н., Лосева О. В., Лукашевич А. А., Саенкова Е. М. [www.pravenc.ru/text/161233.html Архангел Гавриил] // Православная энциклопедия. Том X. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2005. — С. 187-191. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-016-1
• Соколов И. И. [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-4/gavriil.html Архангел Гавриил] // Православная богословская энциклопедия. — СПб.: Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник», 1903. — Т. 4.
• Пиотровский М.Б. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 Джибрил] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 64.</span>

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Архангел Гавриил
• [www.icon-art.info/topic.php?lng=ru&top_id=92 Иконы архангела Гавриила]
• [toldot.ru/tags/gavriel/ Архангел Гавриэль] Ангелы в Иудаизме.

Отрывок, характеризующий Архангел Гавриил

В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.