Археографические комиссии Украины

Археографи́ческие коми́ссии Украи́ны — специализированные научные организации, занимающиеся практическими, теоретическими и методическими проблемами археографии Украины.

Общие сведения

На Украине в разное время действовало несколько археографических комиссий, различавшихся по ведомственной и географической принадлежности. А именно, Киевская археографическая комиссия, Археографическая комиссия Научного общества имени Шевченко во Львове, Археографическая комиссия ВУАН, Археографическая комиссия центрального архивного управления УССР, Археографическая комиссия АН УССР.

Киевская археографическая комиссия

Киевская археографическая комиссия стала первым всеукраинским институтом по выявлению, изучению и публикации источников по истории Украины. Была образована в 1843 году для сбора и публикации документальных материалов при канцелярии Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернатора. Она занималась поиском документов в архивах местных судебно-административных учреждений, магистратов, монастырей, у частных лиц. Собранные документы создали ядро Киевского центрального архива древних актов (1852).

В 1921 году комиссия была преобразована в Археографическую комиссию ВУАН.

Археографическая комиссия Научного общества имени Шевченко во Львове

Комиссия Научного общества имени Шевченко во Львове (АК НОШ) создана в 1896 году по инициативе и во главе с Михаилом Грушевским. Его заместителем стал Иван Франко, а членами Константин Левицкий, Александр Колесса, Степан Смаль-Стоцкий, Кирилл Студинский, Степан Томашевский, Мирон Кордуба.

Силами комиссии были изданы «Жерела до історії України-Руси» (рус. Сборник документов по истории Украины) (11 томов) и «Памятники украинского-русского языка и литературы» (8 томов).

После Первой мировой войны и поражения национально-демократической революции в Галичине АК НОШ фактически прекращает деятельность и многие её члены во главе с М. Грушевским включаются в организацию Археографической комиссии ВУАН.

Археографическая комиссия ВУАН

Археографическая комиссия была создана в 1919 году. Её окончательное становление произошло в 1921, после объединения с Киевской археографической комиссией. Она являлась подразделением историко-филологического отдела ВУАН, организованным для координации издания памятников этнографии, литературы и истории.

В 1936 году комиссию преобразовали в отдел археографии института истории Украины.

Археографическая комиссия центрального архивного управления УССР

Археографическая комиссия центрального архивного управления УССР — научное учреждение, созданное при Центральном архивном управлении УССР в 1928 году для научно-методического руководства архивами и издания архивных документов по истории революционного движения, Октябрьской революции и гражданской войны на Украине в 1917—1921 годах. В период 1931-34 годов постепенно прекратила свою деятельность из-за проходивших в СССР политических репрессий.

Археографическая комиссия АН УССР

Археографическая комиссия АН УССР являлась межведомственным координационным центром по делу издательства документальных источников. Создана в 1969 году, восстановлена в 1987 году.

10 июля 1990 года на базе комиссии, в соответствии с постановлением Президиума академии наук Украины, был создан Институт украинской археографии и источниковедения имени М. С. Грушевского НАН Украины.

Литература

• Г. В. Боряк [www.history.org.ua/index.php?termin=Arkheohrafichni_komisii АРХЕОГРАФІЧНІ КОМІСІЇ УКРАЇНИ] // Енциклопедія історії України : у 10 т. / редкол.: В. А. Смолій (голова) та ін. ; Інститут історії України НАН України. — К. : Наук. думка, 2003. — Т. 1 : А — В. — 688 с.: іл. — ISBN 966-00-0734-5.

При написании этой статьи использовался материал статьи «[www.history.org.ua/index.php?termin=Arkheohrafichni_komisii АРХЕОГРАФІЧНІ КОМІСІЇ УКРАЇНИ]» (автор Г. В. Боряк) из издания «Энциклопедия истории Украины», доступного по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].

Отрывок, характеризующий Археографические комиссии Украины

– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.