Архидам III
| Архидам III др.-греч. Ἀρχίδαμος Γ΄<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Архидам III | ||
| ||
|---|---|---|
| 360 до н. э. — 338 до н. э. | ||
| Предшественник: | Агесилай II | |
| Преемник: | Агис III | |
| Смерть: | 2 августа 338 до н. э. Мандурия | |
| Отец: | Агесилай II | |
| Дети: | Агис III Эвдамид I | |
Архида́м III (др.-греч. Ἀρχίδαμος Γ΄; погиб в 338 до н. э.) — царь Спарты из династии Еврипонтидов в 360—338 годах до н. э.
Биография
Ранние годы
В 371 году до н. э. Архидаму, сыну царя Агесилая II, по причине болезни его отца, было поручено командование армией, посланной на помощь спартанским войскам, разбитым в битве при Левктрах. Армия состояла из спартанцев и союзных контингентов. Остатки разбитых войск Архидам встретил в Мегасфене в Мегариде уже после того, как было заключено перемирие с фиванцами. Распустив союзников, Архидам вернулся в Спарту[1].
В 368 году до н. э. Архидам командовал спартанским войском в походе на Аркадию. При поддержке вспомогательного отряда, присланного Дионисием Старшим, спартанцы добились некоторых успехов и дошли до окрестностей Мегалополя. Затем сиракузский отряд был отозван, и Архидаму пришлось начать отступление. Соединенные силы Аркадского союза и Мессении попытались отрезать спартанцам дорогу, но те решительным ударом прорвали фронт противника и проложили себе путь сквозь его ряды, нанеся аркадянам и мессенцам большие потери. По преданию, в этом сражении, прозванном Бесслёзной битвой, не погиб ни один спартанец[2][3].
Царь Спарты
После смерти отца, скончавшегося во время похода в Египт в 360 году до н. э., Архидам III унаследовал царский престол Спарты.
В 356 году до н. э. Архидам III участвовал в подготовке Третьей Священной войны, предоставив стратегу-автократору Фокидского союза Филомелу субсидию в 15 талантов для вербовки наёмников[4]. Павсаний, ссылаясь на Феопомпа, приводит анекдотические подробности об участии спартанского царя в расхищении сокровищ Дельфийского храма, и сообщает, что жена Архидама Диниха получала подарки от влиятельных фокидян, и поэтому склоняла мужа к союзу с этими святотатцами[5].
На самом деле союз с Фокидой был направлен против общего врага — Фив, и в ходе войны Спарта оказывала союзникам помощь. Так в 353 году до н. э., когда возникла угроза вторжения Филиппа Македонского в Среднюю Грецию, Архидам III был послан во главе тысячи гоплитов участвовать в обороне Фермопильского прохода.
В 343 году до н. э. Тарент, страдавший от нападений луканов, обратился к своей метрополии Спарте за помощью. Архидам III набрал войско, преимущественно из бывших фокидских наемников, оставшихся без дела по окончании Священной войны, и готовился отплыть в Италию, когда поступила просьба от жителей критского города Ликт, захваченного отрядами наёмников во главе с Фалеком. Переправившись на остров, Архидам освободил Ликт, после чего отправился в Тарент[6].
В Италии Архидам III несколько лет вёл борьбу с местными племенами, пока в 338 году до н. э. не погиб в сражении с луканами у Мандурии. Войско его было уничтожено[7]. По свидетельству Диодора Сицилийского, это сражение произошло в тот же день, что и битва при Херонее[8]. Павсаний писал, что Архидам не удостоился торжественного погребения по спартанскому обычаю, и видит в этом своеобразное возмездие Аполлона за соучастие этого царя в святотатстве фокидян[5].
В Спарте Архидаму III наследовали его сыновья — сначала Агис III, затем Эвдамид I.
Напишите отзыв о статье "Архидам III"
Примечания
- ↑ Ксенофонт. Греческая история (книга VI, глава 4. 8, 26).
- ↑ Ксенофонт. Греческая история (книга VII, глава 1.29—31).
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека (книга XV, глава 72.3).
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека (книга XVI, глава 24.2).
- ↑ 1 2 Павсаний. Описание Эллады (книга III, глава 10.4).
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека (книга XVI, глава 62.4).
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека (книга XVI, глава 63.1).
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека (книга XVI, глава 88.3).
Литература
- Smith W. [www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=archidamus-iii-bio-1&fromdoc=Perseus%3Atext%3A1999.04.0104 Archidamus III] // Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology. — Boston, 1870. — Vol. 1. — P. 267.
- Benedikt Niese. Archidamos 4 // Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft (RE). Band II,1. Stuttgart, 1895. Sp. 467—469.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Архидам III
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
