Архиепархия Бордо
| Архиепархия Бордо | |
| Archidioecesis Burdigalensis | |
 Собор святого Андрея, Бордо, Франция | |
| латинский | |
|---|---|
| Главный город | |
| Страна | |
| Дата основания |
IV век |
| Кафедральный собор | |
| Епархии-суффраганы | |
| Приходов |
593 |
| Площадь епархии |
10.000 км² |
| Население епархии |
1.361.822 чел. |
| Число католиков |
1.089.457 чел. |
| Доля католиков |
80 % |
Архиепархия Бордо (лат. Archidioecesis Burdigalensis) — архиепархия Римско-Католической церкви с центром в городе Бордо, Франция. Архиепархия Бордо распространяет свою юрисдикцию на территорию департамента Жиронда. В митрополию Бордо входят епархии Ажена, Байонны, Перигё, Эра. Кафедральным собором архиепархии Бордо является собор святого Андрея. В городе Базасе находится сокафедральный собор святого Иоанна Крестителя.
Содержание
История
Архиепархия Бордо была основана в начале IV веке. Первым документированным свидетельством об архиепархии Бордо является Арльский собор 314 года, в котором участвовал архиепископ этого города. В 80-е годы IV века в Бордо состоялся Синод, который осудил последователей Присциллиана. На Синоде в Бордо председательствовал святой Дельфин, который ранее участвовал на Соборе в Сарагосе в 380 году. Святой Дельфин состоял в переписке со святым Амвросием и находился в дружеских отношениях со святым Павлином Ноланским.
В первой половине V века архиепископом Бордо был епископ из Кёльна святой Северин. В VI веке значительную роль в развитии архиепархии Бордо сыграл епископ Леонтий II, построивший в епархии множество храмов.
Во время правления Гильома VIII и Гильома IX (1052—1127 гг.) в Бордо активно развивалось строительство храмов романском стиле. В этот период были построены церкви святого Северина, святого Креста и собор святого Андрея (построен в 1096 году).
В средние века возник спор между Бордо и Буржем, каждый из которых претендовали на столичный статус герцогства Аквитании. В этом споре активную роль принял Святой Престол. В 1146 году Римский папа Евгений III подтвердил претензии Буржа быть столицей Аквитании, в 1232 году Римский папа Григорий IX присвоил архиепископу Буржа титул Патриарха Аквитании, даровав ему право вмешиваться в деятельность архиепископа Бордо. Эта ситуация привела к дальнейшему противостоянию между Бордо и Буржем. Когда архиепископы Буржа в 1240 и 1284 году посещали Бордо, то встречали там холодный приём и закрытые церкви. Дважды архиепископы Бордо во время этих посещений отлучали верующих Бордо от церкви. На спор между Бордо и Буржем также повлияла политическая ситуация. В 1137 году после аннулирования брака между Людовиком VII и Элеонорой Аквитанской Бордо стал столицей английских владений в Аквитании, поэтому французский король поддерживал Бурж. Многие архиепископы Бордо придерживались проанглийских настроений. Одним из них был архиепископ Гильем Аманё, которому английский король Генрих III присвоил титул сенешаля и управляющего всех земель за морем. Проанглийские настроения архиепископов Бордо привели к тому, что в XIV веке литургическим языком в архиепархии Бордо был английский язык. Римский папа Климент V, будучи уроженцем Базаса, поддержал Бордо, архиепископом которого он был с 1300 по 1305 гг.
Блаженный Пьер Берлан, будучи архиепископом Бордо с 1430—1457 гг., построил в Бордо университет и колледж святого Рафаила для бедных студентов.
В XIII веке в Бордо были основаны монастыри монашеских орденов кармелитов, францисканцев и доминиканцев.
После Столетней войны Бордо был возвращён Франции.
29 ноября 1801 года после конкордата с Францией архиепархия Бордо была понижена до статуса епархии и была присоединена к митрополии Ангулема, Пуатье и Ла-Рошеля. К епархии была присоединена территория упразднённой епархии Базаса. 6 октября 1822 года Римский папа Пий VII выпустил буллу Paternae charitatis, которой восстановил статус архиепархии, присоединив к митрополии Бордо епархии Ажена, Тулузы (сегодня — Архиепархия Тулузы) и восстановленные епархии Перигё и Люсона. В 1850 году к митрополии Бордо были присоединены епархии Фор-де-Франса (сегодня — Архиепархия Фор-де-Франса) на Мартинике, Бас-Тера на острове Гваделупа и Сен-Дени-де-ла-Реюньон на острове Реюньон. Позднее эти заморские епархии были исключены из митрополии Бордо.
20 ноября 1937 года архиепархия Бордо получила право добавлять к своему наименованию город Базас.
16 декабря 2002 года границы церковной провинции Бордо были измененены и к ней была присоединена территория упразднённой епархии Оша.
Ординарии архиепархии
|
|
Источник
- Annuario Pontificio, Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano, 2003, ISBN 88-209-7422-3
- [books.google.it/books?id=as_XHufGgeYC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Булла Paternae charitatis/ Bullarii romani continuatio, Tomo XV, Romae 1853, стр. 577—585] (лат.)
Напишите отзыв о статье "Архиепархия Бордо"
Ссылки
- [catholique-bordeaux.cef.fr Официальный сайт] (фр.)
- [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dbord.html Информация] (англ.)
- [www.gcatholic.org/dioceses/diocese/bord0.htm Информация] (англ.)
Отрывок, характеризующий Архиепархия Бордо
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
