Архиепархия Познани
Поделись знанием:
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
| Архиепархия Познани | |
| Archidioecesis Posnaniensis | |
 Кафедральный собор Святых Петра и Павла | |
| Главный город | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата основания | |
| Кафедральный собор | |
| Приходов |
423 |
| Площадь епархии |
9.700 км² |
| Население епархии |
1.598.630 чел. |
| Число католиков |
1.537.630 чел. |
| Доля католиков |
96.2 % |
Архиепархия Познани (лат. Archidioecesis Posnaniensis) — архиепархия Римско-Католической церкви с центром в городе Познань, Польша. В митрополию Познани входят епархия Калиша. Кафедральным собором архиепархии Познани является церковь святых Петра и Павла.
Содержание
История
В 968 году была создана епархию Познани, подчиняющуюся непосредственно Святому Престолу. В XI—XII веках епархия Познани подчинялась архиепархии Гнезно.
18 июля 1821 года епархия Познани была объединена персональной унией с архиепархией Гнезно.
12 ноября 1948 года Святой Престол выделил епархию Познани из архиепархии Гнезно и возвёл её в ранг архиепархии.
25 марта 1992 года архиепархия Познани передала часть своей территории новой епархии Калиша.
Ординарии архиепархии
- епископ Йордан (968 — около 983)
- епископ Унгер (около 983—1012)
- епископ Романус (? — 1030)
- епископ Эдерам (1030-е) — в 1038 году епархия прекратила деятельность в результате языческого восстания и вторжения чешского князя Бржетислава I
- епископ Франко (около 1085) — первый известный епископ после восстановления епархии в 1076 году
- епископ Экхард (около 1100—1103?)
- епископ Генрих фон Зигбург (около 1105)
- епископ Павел (около 1112—1113)
- епископ Богуфал I (? — 1146)
- епископ Пеан (1146—1152)
- епископ Стефан (1152—1159)
- епископ Бернард (1159—1164)
- епископ Радван (1164—1172)
- епископ Керубин (1172—1180)
- епископ Арнольд I (1180—1186)
- епископ Свентослав (около 1186)
- епископ Гербард (около 1187)
- епископ Бенедикт (около 1193)
- епископ Мрокота (? — 1196)
- епископ Арнольд II (1201—1211)
- епископ Филип (1211)
- епископ Павел (1211—1242)
- епископ Богуфал II (1242—1253)
- епископ Пётр (1253—1254)
- епископ Богуфал III из Чернево (1254—1264)
- епископ Фаланта (1265—1267)
- епископ Миколай I (1267—1278)
- епископ Ян I из Высоковце (1278—1285)
- епископ Ян II Гербич (1285—1297)
- епископ Анджей Заремба (1297—1317)
- епископ Домарат Гржимала (1318—1324)
- епископ Ян III (1324—1335)
- епископ Ян IV из Кепы (1335—1346)
- епископ Анджей из Вислицы (1347—1348) — назначен епископом Звежинца
- епископ Войцех Палука (1348—1355)
- епископ Ян V из Лютогнево (1356—1374)
- епископ Миколай II из Гурки (из Курника) (1375—1382)
- епископ Ян Кропидло (1382—1384) — назначен епископом Влоцлавека
- епископ Доброгост из Нови-Двура (1384—1395) — назначен архиепископом Гнезно
- епископ Миколай Куровский (1395—1399) — назначен епископом Влоцлавека
- епископ Войцех Ястшембец (1399—1412)
- епископ Пётр Выш Радолиньский (1413—1414)
- епископ Анджей Ласкаж Гославский (1414—1426)
- епископ Мирослав Брудзевский (1426—1427)
- епископ Станислав Циолек (1428—1437)
- епископ Анджей Бниньский (1438—1479)
- епископ Уриэль Гурка (1479—1498)
- епископ Ян Лубраньский (1498—1520)
- епископ Пётр Томицкий (1520—1525) — назначен епископом Кракова
- епископ Ян Латальский (1525—1536) — назначен епископом Кракова
- епископ Ян (1536—1538)
- епископ Станислав Олесьницкий (1538—1539)
- епископ Себастьян Браницкий (1539—1544)
- епископ Павел Дунин-Вольский (1544—1546)
- епископ Бенедикт Издбеньский (1546—1553)
- епископ Анджей Чарнковский (1553—1562)
- епископ Адам Конарский (1562—1574)
- епископ Лукаш Косьцельский (1577—1597)
- епископ Ян Тарновский (1598—1600) — назначен епископом Влоцлавека
- епископ Вавжинец Госьлицкий (1601—1607)
- епископ Анджей Опалинский (1607—1623)
- епископ Ян Венжик (1624—1627) — назначен архиепископом Гнезно
- епископ Мацей Лубеньский (1627—1631) — назначен епископом Влоцлавека
- епископ Адам Новодворский (1631—1634)
- епископ Хенрик Фирлей (1635)
- епископ Анджей Шолдрский (1636—1650)
- епископ Флориан Казимеж Чарторыский (1650—1655) — назначен епископом Влоцлавека
- епископ Войцех Толибовский (1655—1663)
- епископ Стефан Вежбовский (1664—1687)
- епископ Станислав Витвицкий (1688—1698)
- епископ Миколай Сьвенцицкий (1699—1707)
- епископ Миколай Бартоломей Тарло (1710—1715)
- епископ Кшиштоф Антоний Шембек (1716—1720) — назначен епископом Влоцлавека
- епископ Пётр Тарло (1721—1722)
- епископ Ян Иоахим Тарло (1722—1732)
- епископ Станислав Юзеф Хозьюш (1733—1738)
- епископ Теодор Казимеж Чарторыский (1739—1768)
- епископ Анджей Станислав Млодзеёвский (1768—1780)
- епископ Антоний Оныфрий Окенцкий (1780—1793)
- епископ Игнаций Рачиньский (1794—1807) — назначен архиепископом Гнезно
- епископ Тымотеуш Гоженьский (1809—1821) — назначен архиепископом Гнезно
- архиепископ Валентин Дымек (3.05.1946 — 22.10.1956)
- архиепископ Антоний Бараняк (30.05.1957 — 20.08.1977)
- архиепископ Ежи Строба (21.09.1978 — 11.04.1996)
- архиепископ Юлиуш Пец (11.04.1996 — 28.03.2002)
- архиепископ Станислав Гондецкий (28.03.2002 — по настоящее время)
Источник
- Annuario Pontificio, Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano, 2003, ISBN 88-209-7422-3
- [www.archive.org/stream/iurispontificii00martgoog#page/n610/mode/1up Bolla De salute animarum, Raffaele de Martinis, Iuris pontificii de propaganda fide. Pars prima, IV, Romae 1891, стр. 594] (лат.)
- [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2084%20%5B1992%5D%20-%20ocr.pdf Булла Totus Tuus Poloniae populus], AAS 84 (1992), стр. 1099 (лат.)
Напишите отзыв о статье "Архиепархия Познани"
Ссылки
- [www.archpoznan.pl Официальный сайт] (польск.)
- [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dpozn.html Информация] (англ.)
Отрывок, характеризующий Архиепархия Познани
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
