Архиепископ Йоркский (англ. Archbishop of York) — глава церковной провинции Йорк, примас Англии и «младший» из двух английских архиепископов англиканской церкви.
Кафедральный собор йоркского архиепископа, Йоркский собор, в центре этого города, его официальная резиденция — дворец в Бишопторпе. В его подчинении находятся 12 англиканских диоцезов церковной провинции Йорк, лежащие севернее Мидлендса, а также диоцезы Саутуэлл (Ноттингемшир) и Содор и Мэн (остров Мэн). Йоркский архиепископ является членом Палаты лордов.
Епископская кафедра существовала в Йорке ещё во времена кельтской Британии. В частности, епископы из Йорка присутствовали на Арльском (314) и Первом Никейском соборе. С приходом в Британию язычников-англосаксов христианская община в Йорке перестала существовать. Лишь в 664 году, с помазанием св. Уилфрида, Йорк начал возвращать себе былое значение важного религиозного центра. Первым предстоятелем восстановленного здесь епископства становится святой Паулин. В 735 году Эгберту Йоркскому было пожаловано папой Григорием III церковное звание архиепископа.
В Средневековье происходила постоянная, хоть зачастую и скрытая, борьба за первенство между архиепископами Кентерберийским и Йоркским. В XI веке существовало и сохранялось до 1118 года, например, правило, согласно которому архиепископ Йоркский должен был возводиться в этот сан в Кентерберийском соборе, и при этом давал клятву верности местному архиепископу. В середине XIV столетия папа Иннокентий IV постановил, что первым в Англии должен считаться архиепископ Кентерберийский с титулом «примас всей Англии», архиепископ же Йоркский становился рангом ниже, с титулом «примас Англии».
Некоторые архиепископы Йоркские были также и выдающимися государственными деятелями Англии. Так, среди них было четыре кардинала, 12 лорд-канцлеров Англии, 2 лорда-казначея, а также 8 святых католической церкви.
Нынешний, 97-й архиепископ Йоркский — Джон Сентаму, уроженец Уганды.
Напишите отзыв о статье "Архиепископ Йоркский"
Отрывок, характеризующий Архиепископ Йоркский
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
