Архипелаг в огне

Архипелаг в огне
L’Archipel en feu
Жанр:	историко-приключенческий роман
Автор:	Жюль Верн
Язык оригинала:	французский
Дата написания:	1884 г.
Дата первой публикации:	1884 г.
Издательство:	Пьер-Жюль Этцель
[www.bookmate.com/books/Nyrydxdx Электронная версия]

«Архипела́г в огне́» (фр. L’Archipel en feu) — историко-приключенческий роман французского писателя Жюля Верна, входящий в цикл «Необыкновенные путешествия». Написан в 1884 году.

Публикация

Первая публикация романа — в газете Le Temps, с 29 июня по 3 августа 1884 года. Первое книжное издание увидело свет 14 августа 1884 года.
Первое иллюстрированное издание романа — 49 иллюстраций Леона Бенетта — вышло 16 октября 1884 года. Также данный роман, вместе с романом «Южная Звезда», вошел в состав девятнадцатого «сдвоенного» тома «Необыкновенных путешествий» — он вышел 13 ноября 1884 года.
В конце 1884 года роман был издан в русском переводе редакцией газеты «Эхо».

Содержание

Книга разбита на пятнадцать глав:

• Глава первая. Корабль в открытом море
• Глава вторая. Лицом к лицу
• Глава третья. Греки против турок
• Глава четвёртая. Унылый дом богача
• Глава пятая. Мессинийский берег
• Глава шестая. В погоню за пиратами архипелага!
• Глава седьмая. Неожиданность
• Глава восьмая. Ставка в двадцать миллионов
• Глава девятая. Архипелаг в огне
• Глава десятая. Кампания в архипелаге
• Глава одиннадцатая. Сигналы без ответа
• Глава двенадцатая. Аукцион в Скарпанто
• Глава тринадцатая. На борту «Сифанты»
• Глава четырнадцатая. Сакратиф
• Глава пятнадцатая. Развязка

Сюжет

Роман посвящён освободительной борьбе греческого народа против турецкого ига. В центре повествования Николай Старкос, сын греческой патриотки Андроники, вставшей на путь освободительной борьбы против Османской империи. Николай Старкос переходит на сторону турецких войск, становится пиратом, промышляющим морским разбоем и работорговлей. Преступные дела сводят его с Элизундо, тайным банкиром пиратов на острове Корфу. Старкос мечтает жениться на дочери банкира Хаджине, чтобы овладеть семейным богатством. Хаджина встречает французского офицера, сражающегося на стороне Греции, Анри д Альбаре. Молодой офицер влюбляется в Хаджину. Девушка отвечает взаимностью. Между Николаем Старкосом и Альбаре вспыхивает межличностный конфликт, который на фоне военных действий, в которых герои занимают разные стороны, перерастает во вражду. Хаджина, пытаясь распутать этот любовный клубок, отказывает обоим женихам и скрывается в неизвестном направлении. После смерти отца Хаджина становится наследницей его состояния и ставит перед собой благородную цель употребить все деньги на освобождение невольников. Вместе со своим другом Ксарисом Хаджина выкупает на невольничьих рынках рабов и предоставляет им свободу. Анри вновь присоединяется к освободительной борьбе греческого народа, участвует в осаде Хиоса. Судьба его снова сталкивает с Андроникой Старкос, которую он уже встречал и спас в битве от смерти. Андроника, стремясь смыть позор сына, все свои силы отдает на дело освобождения греческого народа, участвуя в многочисленных битвах. Таинственный неизвестный (им оказывается Хаджина) предлагает Анри д Альбаре стать капитаном корвета "Сифанта" и начать поиск пиратов в водах Эгейского моря. Главная цель экспедиции найти и наказать главаря пиратской флотилии Сакратифа. Поиски приводят главного героя на остров Скарпанто, где на невольничьем рынке Анри вновь встречает Николая Старкоса. Альбаре выкупает на аукционе ценой всего своего состояния всех невольников, чтобы они не попали в руки Старкоса. Среди пленников оказываются Хаджина, её друг Ксарис и Андроника. Влюбленные снова встречаются и строят планы свадьбы. Анри и его друзья быстро покидают остров, отправляясь в Грецию. Однако в открытом море корвет "Сифанта" окружает пиратская флотилия Сакратифа в составе 12 кораблей. Оказывается, что таинственный предводитель пиратов Сакратиф и Николай Старкос - это одно и тоже лицо. После жестокого боя пираты берут "Сифанту" на абордаж и захватывают команду во главе с Анри в плен. Сакратиф планирует взорвать "Сифанту" и с ней всех пленников. Однако Ксарис вырывает фитиль из взрывчатки и неожиданно убивает Сакратифа ударом топора. Вырвавшиеся из трюмов матросы корвета освобождают Анри и изгоняют пиратов. Пираты, оставшиеся без своего предводителя, в смятении отступают. Андроника умирает от скорби рядом с телом своего сына. "Сифанта" благополучно прибывает в Грецию. Андронику с почестями хоронят в греческой земле, а её сына предателя Николая Старкоса просто выкидывают за борт в море. Анри и Хаджина женятся и обретают выстраданное ими счастье. В войну против Турции вступает Россия. Греция получает независимость.

Интересные факты

• Действие романа происходит в 1827—1828 годах, незадолго до освобождения Греции от власти турок.

См. также

• Жюль Верн
• Необыкновенные путешествия
• Греческая революция

Ссылки

• [fantlab.ru/work7212 «Архипелаг в огне» в Лаборатории Фантастики]
• [www.bookmate.com/books/Nyrydxdx «Архипелаг в огне» на Bookmate.com]

Отрывок, характеризующий Архипелаг в огне

Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.