Архипов, Владимир Георгиевич
Поделись знанием:
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
| Владимир Васильевич Архипов | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
Владимир Архипов (20 марта 1961, Рязань) — российский художник, коллекционер. Известен как собиратель «самодельных» предметов.
Биография
Закончил медицинский институт. Художественное образование получил в результате самообразования. Работал врачом в Московской области.
Выставляться начал с 1990 года. Работал в жанре объекта и инсталляции. В 1996 году прослушал курс лекций «Культурная антропология» в РГГУ.
Его коллекция насчитывает более 1000 предметов, собранных в России, Австралии, Англии, Германии и других странах.
Персональные выставки
- 2012 — «Самодельная Россия». Галерея Red October, Москва.[1][2]
- 2010 — «Он — Художник!». Галерея Веры Погодиной, Москва.[3]
- 2008 — «Folkforms.ru». Фонд «Эра», Москва.
- 2008 — «Дизайн народа». Галерея Нины Лумер, Милан, Италия.
- 2008 — Мастер класс и воркшоп. Свободный университет дизайна и искусства Бользано, Италия.
- 2006 — «Функционирующие формы Ирландии». Баррен колледж искусства, Белливоган, Ко Клер, Ирландия.
- 2005 — «Что вы наделали, коломенцы!?». Специальный проект 1-й Московской биеннале. Глерея Лига, Коломна.
- 2005 — «Функционирующие формы». AФO, Линц, Австрия.
- 2004 — «Народная скульптура». Кунстверейн, Розенхейм, Германия.
- 2004 — «Я делаю музей». Государственный музей архитектуры им. Щусева, Москва.
- 2004 — «Вынужденный дизайн / Норильск». Норильский художественный музей, Норильск.
- 2003 — «ВЫНУЖДЕННО/NOTWEHR». FACTORYkunsthallekrems, Кремс, Австрия.
- 2003 — «Пост-фольк-архив Уэльса». Oriel Mostyn Gallery, Llandudno, Уэльс, Великобритания.
- 2002 — «Пост-фольк-архив». Ikon-gallery, Бирменгем, Великобритания.
- 2002 — «Пост-фольк-архив». Shrewsbury Museum and Art Gallery, Шрусбури, Великобритания.
- 2002 — Презентация Музея народного дизайна. ЦДХ, Москва.[4]
- 2001 — «Сами гонят». Галерея М. Гельмана, Киев.
- 2000 — «Фольк-лаборатория Самодельной Вещи». МГХПУ им. С. Г. Строганова, Москва.
- 1999 — «Вынужденное искусство». Ярославский художественный музей, Ярославль.
- 1999 — «Сваренные». Галерея М. Гельмана, Москва.
- 1997 — «Музей самодельной вещи». Проект для журнала «Проект Россия».
- 1996 — «Пост-фольк-архив». МХМ-gallery, Прага.
- 1995 — «Вынужденные вещи». L-галерея, Москва.
- 1991 — «Объявленное». Галерея в Трёхпрудном переулке, Москва.
Общественная позиция
В 2010 году подписал открытое письмо президенту России в защиту Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова[5].
Цитаты
- «Я очень люблю цитировать Бродского: «Что необходимо одному, совершенно не нужно другому». А от слова «изобретательство» я бы отказался. Я не беру в коллекцию вещи, про которые авторы говорят, что это изобретения. Раз он изобретатель — пусть идет в бюро патентов. Для меня важно другое. Я хочу выполнять роль некоего социального посредника, сделать авторами простых людей, расширить поле потребителей и изготовителей современного искусства. Правда, пока что это работает только в Англии. В России никто из авторов на вернисаж ни разу не пришел»[4] — Владимир Архипов, 2002.
Напишите отзыв о статье "Архипов, Владимир Георгиевич"
Ссылки
- [www.gif.ru/people/arkhipov-vl/ Владимир Архипов на сайте www.gif.ru]
- [www.bednoe.ru/arkhipov.html Владимир Архипов на сайте проекта «Русское бедное»]
- [www.folkforms.ru/ Сайт коллекции Владимира Архипова «Самодельные вещи мира»]
- [www.urokiistorii.ru/day/theory/1225 Коллекция странных вещей Владимира Архипова: материальная культура XX века]
- [artprotest.org/index.php?option=com_content&view=article&id=3421&2011-11-19-23-37-59&catid=6&2011-03-04-17-22-59&Itemid=4&ordering2=5 Владимир Архипов о нападении на него в Орле]
Источники
- ↑ Леденёв В. [artchronika.ru/blog/ledenev-ob-arkhipove/ Полезные неископаемые] // Артхроника. — 2012. — 6 сент.
- ↑ Дьяконов В. [www.kommersant.ru/doc/2015893 Сюрреализм от нечего делать]// Коммерсантъ. — 2012. — 6 сент.
- ↑ Марченко А. [www.mk.ru/culture/article/2010/07/08/515166-on-hudozhnik.html Он — Художник!] // Московский комсомолец. — 2010. — 8 июля.
- ↑ 1 2 Кулик И. [www.kommersant.ru/doc/353803 Музей советской смекалки] // Коммерсантъ Деньги. — 2002. — 3 дек.
- ↑ [www.artchronika.ru/news.asp?idnews=443 Открытое письмо президенту РФ от художественной общественности]
|
Это заготовка статьи о художнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Архипов, Владимир Георгиевич
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
