Архитектура Австралии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Архитектура Австралии включает в себя архитектуру Австралийского Союза и его коренных и колониальных обществ. Архитектурные стили колониального периода находились под сильным влиянием британской культуры. Тем не менее, необходимость адаптации к уникальному климату Австралии и новые веяния XX века привели растущему влиянию американского городского дизайна и диверсификации культурных вкусов и требований все более мультикультурного австралийского общества.

Среди известных австралийских архитектурных стилей жилой архитектуры — «квинсландер» (англ. Queenslander, частные городские дома из дерева на сваях, для лучшей циркуляции воздуха и защиты от термитов), а также «федерация» (англ. Federation architecture, был популярен в 18901920 гг.). Среди австралийских объектов всемирного наследия ЮНЕСКО — Сиднейский оперный театр, Королевский выставочный центр и Каторжные поселения Австралии.



История

В колониальный период первые европейские здания были производной европейской моды того времени. Правительственные здания и дома богатых строились в георгианском стиле. С начала австралийской золотой лихорадки в середине XIX века в Мельбурне и Сиднее, и в меньшей степени в региональных центрах, появляются крупные здания, в стиле викторианской архитектуры. Одними из наиболее значительных архитектурных веяний в австралийской архитектуре были стиль «федерация» (англ. Federation architecture) на рубеже XIX-XX веков, и современные стили конца XX века.

Ключевую роль в архитектурный облик Канберры, австралийской столицы, внёс американский архитектор и ландшафтный дизайнер Уолтер Берли Гриффин. Наследие его уникального дизайна прослеживается на некоторых зданиях Мельбурна и пригорода Сиднея Каслкрэг. Каслкрэг, также спланированный Гриффином, имеет ряд домов, построенных в органическом модернистском стиле, который мастер разработал под впечатлением школы прерий, в рамках которой он творил на заре своей карьеры в Соединенных Штатах. В создании простых, с плоскими крышами коттеджей, которые построены Гриффином в Канберре, использованы инновационные запатентованные методы для бетонного строительства.

Как в других странах мира, в формировании австралийской архитектуры сыграли свою роль социально-политические факторы. В начале XX века во всех городах Австралии было запрещено строить здания выше 150 футов (45 м), что препятствовало развитию небоскребов в американском стиле, пока запрет не был снят в конце 1950-х. Также популярным стало понятие «австралийской мечты», когда семьи стремятся владеть своими домами с земельными участками.

В 1960-е года, в связи с запретом рушить исторические здания восемнадцатого века и застраивать парковые зоны (например, Королевский ботанический сад в Сиднее), начинается бум небоскребов, особенно в Сиднее.

В XXI веке, многие австралийские архитекторы приняли авангардистский подход к дизайну, что позволило создать по-настоящему уникальные здания, отражающие культуру и ценности Австралии. В результате австралийский опыт начинает распространять своё влияние за границей, а не наоборот, как это обычно происходило.

Напишите отзыв о статье "Архитектура Австралии"

Ссылки

  • [www.architecture.com.au/ Australian Institute of Architects (AIA)]
  • [www.australian-architects.com/ Australian Architects under World Architects www.world-architects.com]
  • [australiandesignreview.com/ Australian Design Review]
  • [commons.wikimedia.org/wiki/Australian_Architecture Архитектура Австралии, галерея]
  • [commons.wikimedia.org/wiki/Federation_Architecture_of_Australia Архитектурный стиль «федерация», фотогалерея]
  • [commons.wikimedia.org/wiki/Sydney_Architecture Архитектура Сиднея, фотогалерея]

См. также

Отрывок, характеризующий Архитектура Австралии

Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.