Архитектура Бутана
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 6 февраля 2015 года. |
Архитектура Бутана, как и всё его искусство, формировалось и совершенствовалось под заметным влиянием ламаизма[1]. На протяжении всей своей истории, Бутан в основном следовал тибетской традиции буддийской архитектуры.
Наиболее распространённым видом культовых сооружений является дзонг[1].
Дзонги появились в 17 веке, представляют собой каменные монастыри-крепости. Во внутренней части дзонга имеется квадратный или прямоугольный двор с 3-ярусной башней, вокруг двора расположены храмы и административные здания. В качестве примеров можно привести Другьел-дзонг в городе Паро, Пунакха-дзонг в городе Пунакха. Отделка храмовых построек лаконична, для неё характерны полосы, выполненные красной краской и орнаменты из золота вокруг дверных порталов и на краях стен[1].
Дзонги используются как военные укрепления, монастыри, университеты, центры управления и культурные центры. В дзонгах проводятся ежегодные религиозные праздники цечу.
Для гражданской архитектуры Бутана характерны национальные традиции, заметные в застройке города Тхимпху[1].
Традиционная архитектура
Дриглам Намжа закрепляет традиционные правила для построения дзонгов, а также обычных зданий. Под руководством вдохновенного ламы крепость построена гражданами, которые исторически участвовали в качестве части их налогового обязательства перед государством. Современные, однако, традиционные структуры построения наемных работников, напрягая способность правительства по ремонту и сохранить дзонги в частности.
Традиционная архитектура остается живой в Бутане. Совсем недавно, в 1998 году, королевским указом, все здания должны быть построены фасады с разноцветной древесиной, малыми арочными окнами и наклонными крышами. Традиционные западные Бутановые структуры часто делаются из деревянных рам, а именно мазанка внутренних стен, утрамбованной земли на наружные стены, камня и подпорные стены землей. Гвозди или железные прутья разрешены в строительстве. Многие традиционные структуры имеют свастику и фаллические картины.
Властные особняки западного Бутана (Бумтанг, Паро, и Тронгса) появились в конце 19-го века в период относительного затишья. Как дзонги, это многоэтажные здания, хотя дома имеют больше окон, напоминающие шале. В верхних этажах жилых домов, как правило, было часовня где располагались картины, статуи, и религиозная литература.
Архитектура обычных домов варьируется в зависимости от местоположения и высоты. В южных низких высотах, соломенные бамбуковые дома являются общими; здания прогрессировали до простых каменных сооружений в больших высотах. Двухэтажные здания, меньше чем барские особняки являются общими для всего западного Бутана. Как и у особняков, верхние этажи часто зарезервированы для часовни. Чердаки, с изоляцией из бамбуковых ковриков и сена, часто служат для сушки шкур животных и чили.
Как и в большинстве зданий, стены обычных домов на западе являются наиболее часто земляные стены. Завершенные глинобитные стены можно оставить цветными или побелеными.
Стены на востоке чаще из камня, в отличие от утрамбованной земли более распространенным на западе.
В Дверях Бутана на домах обычно есть дизайн гребень-паз. Как правило, небольшие окна, встроенные в нижних этажах, с большими окнами на верхних уровнях, чтобы добавить к структурной устойчивости. Окна чаще всего оформлен с изогнутым трилистника (horzhing) мотив. Наклонные деревянные-дранкой крыши разбили, но они не имеют водостоков; существует растущая тенденция к металлочерепице для их долговечности. Традиционные крыши украшены деревянным карнизом.
Архитектура дзонгов
Стиль этого раздела неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Следует исправить раздел согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Архитектура дзонгов в Бутане достигла своего апогея в 17 веке под руководством великого ламы Шабдрунг Нгаванг Намгьял. Современные военные стратеги бы заметили, что дзонги хорошо расположены с точки зрения их функции в качестве крепостей. Дзонги часто построены на вершине холма или горного отрога, или в непосредственной близости к потокам.
Дзонги включают тяжелые кладки, окружающие один или несколько дворов. Половину номеров внутри дзонга выделяются для административной функции (например, канцелярию пенлопа, то есть правителя окрестных земель), и половину для религиозной функции, в первую очередь под храм и жилище для монахов. Это разделение между административными и религиозными функциями отражает идеализированную двойственность власти между религиозными и административными ветвями власти.
Дзонги сочетают массивные стены, башни, вереницу внутренних дворов, храмы, административные здания, жильё для монахов. Обычно дзонги расположены в горах, защищённые скалами.
Дзонги используются как военные укрепления, монастыри, университеты, центры управления и культурные центры. В дзонгах проводятся ежегодные религиозные праздники цечу. Архитектура дзонгов присуща Тибету, Бутану и прилегающим к Тибету буддийским территориям.
Мосты
Горный Бутан всегда полагался на мосты для поездок на свои многочисленные крутые ущелья и бурные реки, склонные к катастрофическим наводнениям. Наиболее традиционные мосты Бутана являются консольными мостами , однако царство также имеет несколько большие висячие мосты .
См. также
Напишите отзыв о статье "Архитектура Бутана"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Бутан // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2004—.</span>
</ol>
|
|
Отрывок, характеризующий Архитектура БутанаНаряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани. Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи. Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда. В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые. – Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге. Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег. Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани. – След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи. – Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей. «Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся. – Вы что, Nicolas? – Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям. Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных. – Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится. Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки. «Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку. Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо. Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих. – Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами. – Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон. Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами. «Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани. – Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями. «Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее». |