Архитектура Коломны

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Архитектура Коломны насчитывает пять столетий, а если принять во внимание датировку нижней части самого древнего сооружения Коломны — церкви Иоанна Предтечи на Городище, то — более семисот лет. Одним из самых древних сооружений является Коломенский Кремль. Наиболее значительное современное сооружение — Центр конькобежного спорта (2004—2006, архитектор А. А. Годер).

Расцвет каменного строительства в городе приходится на конец XVIII — первую половину XIX веков, когда в городе возникает множество купеческих особняков, перестраиваются старые церкви, создаются монастырские и городские архитектурные ансамбли. В Коломне представлены практически все стили русской архитектуры, но более всего — классицизм. Имена создателей и точные даты постройки многих архитектурных памятников остались неизвестны. «Если в Коломенском Кремле мы встречаем значительную архитектуру древней нашей истории, то тот же Кремль и весь город от своего торговопромышленного периода дали историческую цепь архитектурных памятников, по которой можно проследить эволюцию нового русского, в частности — Московского зодчества за лучший его период 1750—1850 гг. и найти руку гениального Матвея Казакова»[1].





Каменная архитектура Коломны. Разновидности и стили

Оборонное зодчество

В начале XVI века Коломна стала опорным пунктом Засечной черты, что повлекло за собой создание мощной каменной крепости. В 1525—1531 годах был построен Коломенский Кремль, в котором было 17 башен и 6 проездных ворот. «Башни кремля делятся на три типа: четырёхугольные, смешанные и круглые, многогранные»[2]. В настоящее время сохранились одна башня с воротами — Пятницкая башня, четыре четырёхугольных башни Погорелая, Спасская, Семёновская (Симеоновская) башня, Ямская, одна смешанная башня — Грановитая, и одна круглая (многогранная) — Коломенская (Маринкина).

Название башни
Конструктивные особенности
Адрес
Пятницкая башня Четырёхугольная ярусная В конце ул. Лазарева
Коломенская (Маринкина) башня Двадцатигранная Угол улиц Октябрьской Революции и Лазарева.
Грановитая башня С внешней стороны — шестигранная, с внутренней — прямоугольная Ул. Октябрьской Революции, напротив дома № 186.
Ямская башня Четырёхугольная В начале ул. Болотникова.
Семёновская (Симеоновская) башня Четырёхугольная Угол ул. Зайцева и Кремлёвской.
Спасская башня Четырёхугольная Угол ул. Казакова и Исаева.
Погорелая башня Четырёхугольная Ул. Зайцева, во дворе дома № 26.

Шатровые постройки

Шатровое зодчество представлено в Коломне одной шатровой церковью, построенной в 1552 году по повелению Ивана Грозного в память покорения Казани, и несколькими колокольнями более позднего времени.

Дата возведения
Сооружение
Адрес
1552 Успенская церковь Брусенского монастыря Ул. Лажечникова, 12
1692 Колокольня Успенского собора Соборная пл.
1780 Колокольня церкви Иоанна Предтечи на Городище Городищенская ул., 102
1716,
разр. в 1930-е гг.
Колокольня церкви Николы на Посаде Арбатская ул.

Примечание:
Здесь, и далее в таблицах,— серым цветом отмечены утраченные сооружения.

Четырёхстолпный крестовокупольный храм

Успенский собор Коломны, «сохраняя общую схему традиционного четырёхстолпного крестовокупольного храма, представляет пример нового понимания архитектурных форм, свойственного зодчеству второй половины XVII века (членение фасадов на два яруса, произвольная расстановка лопаток, отсутствие закомар[3]. «Успенский собор Коломны являет собой замечательный пример организации большого архитектурного ансамбля посредством монументализации его центра. Это особенно хорошо видно с отдалённой точки зрения, с заречной стороны»[4].

Дата возведения
Сооружение
Архитектор
Адрес
16721682 Успенский собор Мелетий Алексеев Соборная пл.

Нарышкинский стиль

Наиболее характерной и довольно редкой гражданской постройкой нарышкинского стиля является «Дом воеводы».

Дата постройки
Сооружение
Адрес
1705 Троицкая церковь Ново-Голутвина монастыря Ул. Лазарева, 9-11
Кон. XVII века — нач. XVIII века «Дом воеводы» Посадский пер., 13
Кон. XVII века Братский корпус Ново-Голутвина монастыря (бывший Архиерейский дом) Ул. Лазарева, 9-11

Барокко

Три здания в стиле барокко находятся в Коломне на одной улице — проезде Артиллеристов. «Но печать подлинной художественности лежит только на одном здании… именно на доме, когда-то купцов Мещаниновых… который представлялет собой, конечно, в несколько провинциальном виде, тип дома-дворца 70-х годов XVIII века»[5], в котором «нашло себе выражение в могучее выражение барокко в соединении с декорацией рокайль»[6].

Дата постройки
Сооружение
Адрес
17751779 Церковь Петра и Павла Ул. Мешкова, Мемориальный парк
1760-е гг. Дом усадьбы Мещаниновых Пр. Артиллеристов, 13
Сер. XVIII века Дом городской усадьбы Пр. Артиллеристов, 20
Посл. треть XVIII века Правый флигель усадьбы Шевлягиных Пр. Артиллеристов, 6
Кон. XVIII века,
разр. в 1934 г.
Церковь Симеона Столпника на Житной площади Ул. Яна Грунта, 14
1760-е гг.,
разр. в 1930-е гг.
Колокольня церкви Рождества Христова на Посаде Посадский пер., 7

Псевдоготика

Псевдоготика представлена в Коломне главным образом монастырскими оградами. «Видимо, в этой области зодчие были более свободными в выражении своих намерений. Коломенские монастырские ограды очень оживляют не только рядовую деревянную и каменную, но и классическую застройку города. Устремлённые вверх своими остриями, изящные двух- и трёхъярусные цилиндрические башенки выглядят среди окружающих домов как минареты… Почти всем этим Коломна обязана М. Ф. Казакову»[7].

Дата постройки
Сооружение
Адрес
1820-е гг. Башни ограды Брусенского монастыря Ул. Лажечникова, 12
1830-е гг. Башни ограды Старо-Голутвина монастыря Голутвинская ул.
Кон. XVII века Сергиевская церковь Ново-Голутвина монастыря Ул. Лазарева, 9-11

Ранний классицизм

Сооружения этого периода в Коломне отличались «своего рода „свободными подходами“ от позднего барокко к классицизму, допускающие разные вольности, благодаря которым архитектурный образ не перерастал в застывший канон, не приобретал застывшей официальности»[8]. Одно из лучших произведений — Церковь Вознесения, предположительно построенная М. Ф. Казаковым. «Наибольшей, быть может нежностью и вместе с тем простотой отличаются те архитектурные создания второй половины XVIII века, которые покинули искривлённые и дробные формы барокко, но ещё не приобрели мощи классицизма с его колоннадами, портиками и куполами. Пилястры, чёткий карниз и лёгкие филёнки несколько оживляют фасад. Закругления углов и недлинные амфилады дают смягчение пространству»[9].

Культовые здания

Дата возведения
Сооружение
Архитектор
Адрес
17921799 Церковь Вознесения предполож. М. Ф. Казаков Красногвардейская ул., 8а

Светские здания

Дата возведения
Сооружение
Адрес
Посл. треть XVIII века Дом усадьбы Шевлягиных Пр. Артиллеристов, 6
Кон. XVIII века Дом усадьбы Лажечниковых Ул. Октябрьской Революции, 192а
Кон. XVIII века Дом Лажечниковых Ул. Октябрьской Революции, 213
1770-е гг. Дом усадьбы Левиных Ул. Пушкина, 17
Кон. XVIII века Жилой дом в Запрудах Большая Запрудная ул., 24
Кон. XVIII века — нач. XIX века Дом Щукиных Ул. Посадская, 24
1790-е гг.,
разр. в 1930-е гг.
Надвратная колокольня Брусенского монастыря Ул. Лажечникова, 12

Зрелый классицизм

В начале XIX века барочные формы полностью уступают место классическим. Некоторые коломенские церкви, как, например, Троицкую в Ямской слободе, Церковь Бориса и Глеба в Запрудах, Церковь Богоявления в Гончарной слободе, в той или иной степени перестраивают в духе классицизма. Наиболее характерным культовым памятником этого стиля является Церковь Михаила Архангела. «В связи с выпуском альбомов „образцовых“ проектов фасадов жилых домов в 1809 и 1812 гг. и изданием закона о применении их в обязательном порядке, облик двухэтажного коломенского жилого дома в XIX веке постепенно меняется. Теперь главные, а иногда и боковые фасады дома имеют ясно выраженное троечастное деление»[10]. Примерами домов, построенных по одному и тому же «образцовому» проекту, являются дома 4 и 18 по проезду Артиллеристов и дом 17 по улице Левшина. «Величественный классицизм имеет в Коломне два недурных памятника. Таков дом Озерова на Базарной площади… Ещё более строго и величественно сурово здание Больницы на Красной (б. Репинской) улице, незавершённое (не выполнены коринфские капители колонн) и переходящее в ампир своей растянутостью»[11].

Культовые здания

Дата возведения
Сооружение
Архитектор
Адрес
18201825 Церковь Михаила Архангела Ф. М. Шестаков Гражданская ул., 71
18131828 Церковь Покрова Богородицы на Посаде Москворецкий пер., 22
18001803 Колокольня Церкви Богоявления в Гончарной слободе Пр. Артиллеристов, 20
1820-е гг. Колокольня Троицкой церкви в Ямской слободе Ул. Толстикова, 58
1820-е гг. Пятницкая часовня у Пятницких ворот Ул. Лазарева

Светские здания

Дата постройки
Сооружение
Адрес
Кон. XVIII века — нач. XIX века Дом Озерова Красногвардейская ул., 2
1830-е гг. Дом Зимина Гражданская ул., 98
1-я четверть XIX века Дом Тупицыной Ул. Пушкина, 13
Нач. XIX века Главный корпус городской больницы Комсомольская ул., 13
1790-е гг. Народное училище Кремлёвская ул., 18
1-я треть XIX века Пожарная часть Ул. III Интернационала, 12
1-я треть XIX века Дом Лутковских Ул. Пушкина, 26
1-я четверть XIX века Дом причта Троицкой церкви Ул. III Интернационала, 20
1840-е — 1850-е гг. Дом Диева Москворецкий пер., 1
Конец 1810-х гг. Жилой дом Ул. Островского, 11
1-я треть XIX века Жилой дом Пр. Артиллеристов, 4
1-я треть XIX века Жилой дом Пр. Артиллеристов, 18
1-я треть XIX века Дом городской усадьбы Ул. Левшина, 17
18501852 Дом настоятельницы Брусенского монастыря Ул. Лажечникова, 12

Ампир

Самым крупным ампирным сооружением является комплекс торговых рядов с церковью Иоанна Богослова. «Ампир вообще отразился в наших городах созданием ансамблей прежде всего на базарной площади, где церковь „на торгу“ надо было связать с „рядами“, „гостинным двором“. В Коломне эта композиция менее величественна, чем во многих других городах, так как избегает дуговых планировок. К тому же церковь — более старая, лишь ампирно обработанная»[12]. в городе также много небольших особнячков, которые можно отнести к стилю ампир. «Жёлтого цвета ампирные дома, с отзвуками классицизма и даже барокко, с наивными скульптурами и по-провинциальному выраженными колонками, попадаются в Коломне. Таков дом на Вознесенской улице, вовсе без пилястр и колонн, особо занятный „гладкий ампир“… Мы находим много ампирных домов из красного кирпича с плоскими, короткими, маловыразительными пилястрами, с деталями иногда отштукатуренными, вроде люнета, фальшивой балюстрады, карниза»[13].

Культовые здания

Дата возведения
Сооружение
Адрес
18291846 Церковь Иоанна Богослова в торговых рядах Пл. Двух Революций
Кон. XVIII века — нач. XIX века Надвратная колокольня Старо-Голутвина монастыря Голутвинская ул.
1825 Надвратная колокольня Ново-Голутвина монастыря Ул. Лазарева, 9-11
1764, 18321837 Крестовоздвиженская церковь Ул. Лазарева, 26
1834 Ильинская церковь в Сандырях Ул. Октябрьской Революции, 73
1834,
разр. в 1930-е гг.
Колокольня Ильинской церкви в Сандырях Ул. Октябрьской Революции, 73

Светские здания

Дата возведения
Сооружение
Адрес
1-я полов. XIX века Гауптвахта Ул. Зайцева, 48
1830-е гг. Дом Луковникова Ул. Лазарева, 28
Сер. 1840-х гг. Кисловская богадельня Ул. Октябрьской Революции, 168
1820-е гг. Жилой дом с лавками Ул. Зайцева, 7а
2-я четверть XIX века Жилой дом Ул. Лазарева, 22
2-я четверть XIX века Городская усадьба Ул. Левшина, 16-16а
2-я четверть XIX века Каретный сарай городской усадьбы Ул. Октябрьской Революции, 222
1-я полов. XIX века,
разр. в 1950-е гг.
Кордегардии и обелиски на Московской и Рязанской заставах Ул. Октябрьской Революции

«Гладкий ампир»

Дата возведения
Сооружение
Адрес
2-я четверть XIX века Дом усадьбы Панина Ул. Савельича, 7
1-я полов. XIX века Дом усадьбы Сумакова Комсомольская ул., 12

Эклектика

Наиболее крупным сооружением эклектического стиля является Воздвиженский собор Брусенского монастыря, в оформлении которого сочетаются формы нарышкинского барокко и классицизма. Кроме зданий, сразу построенных в духе эклектики, под этот стиль иногда переоформляли и некоторые здания эпохи классицизма, например, дом усадьбы Ёлкина и жилой дом на улице Савельича, 24.

Культовые здания

Дата возведения
Сооружение
Архитектор
Адрес
18521855 Воздвиженский собор Брусенского монастыря А. С. Кутепов Ул. Лажечникова, 12

Светские здания

Дата возведения
Сооружение
Адрес
Кон. XIX века Дом усадьбы Ёлкина Ул. Левшина, 24
3-я четв. XIX века Жилой дом Ул. Лажечникова, 16
Кон. XIX века Жилой дом Ул. Савельича, 24
18601862 Гостиница Фролова Ул. Октябрьской Революции, 200
XIX век Жилой дом Ул. Яна Грунта, 28

Византийский стиль

Единственный в Коломне и довольно редкий в Подмосковье пример византийского стиля — Троицкая церковь в Щурове

Дата возведения
Сооружение
Архитектор
Адрес
18921900 Троицкая церковь в Щурове М. К. Геппенер Октябрьская ул., 9

Псевдорусский стиль

«Строительный поток, захвативший с середины и до конца XIX столетия Коломну… особенно много внимания уделил так называемому „возрождённому русскому стилю“. Печать этих… попыток „возрождения“ начал самобытного народного зодчества лежит в Коломне на Крестовоздвиженской (летней) церкви Брусенского монастыря, варьирующей, вместе с Тихвинским собором, основные мотивы шатрового верха и многочисленных церковных главок. Отдала Коломна дань и позднейшему (начало XX века) воспроизведению небольших храмиков раннемосковского периода (пристрой Петропавловской кладбищенской церкви)»[14].

Дата возведения
Сооружение
Адрес
18581861 Церковь Тихвинской иконы Божией Матери Соборная пл.
18811883 Трапезная Успенской церкви Брусенского монастыря Ул. Лажечникова, 12
1901 Трапезная церкви Петра и Павла Ул. Мешкова, Мемориальный парк
1900-е гг. Дом притча церкви Покрова Москворецкий пер., 20
1894,
разр. в 1940-е гг.
Церковь Всех Святых в Боброве Территория Коломзавода
1899,
разр. в 1950-е гг.
Надвратная Колокольня на Петропавловском кладбище Ул. Мешкова, Мемориальный парк

Модерн

Дата возведения
Сооружение
Адрес
1900-е гг. Дом Липгарта в Щурове Молодёжная улица, 1
1900-е гг. Доходный дом Ул. Октябрьской Революции, 198
1900-е гг. Дом Масловых Ул. Казакова, 5
1900-е гг. Дом Шкариных Ул. Островского, 21
1899,
разр. в 2006
Театр Коломенского завода Ул. Дорфа, 4

Конструктивизм

В советский период «планомерное жилищное строительство в Коломне началось в 1927 г. со строительством посёлка им. В. Е. Левшина за Рязанской заставой. Теперь это целый квартал по улице Октябрьской Революции, застроенный скромными двухэтажными кирпичными домами. Единственным декоративным элементом фасадов являются лоджии, небольшие терраски и балконы»[15]. Этот посёлок (как его называли тогда, Город Рабочей Силы[16]) можно считать местом рождения конструктивизма в Коломне. Однако позднее наиболее характерными постройками этого стиля стали не жилые, а общественные здания.

Дата возведения
Сооружение
Адрес
1929 Школа № 9 Ул. Октябрьской Революции, 322
1930 Диспансер, ныне — корпус Центральной районной больницы Ул. Октябрьской Революции, 318
1931 Учебный комбинат Ул. Октябрьской Революции, 408
1934 Дворец культуры «Тепловозостроитель» Ул. Октябрьской Революции, 324
1934 Банно-прачечный комбинат Уманская ул., 1
1938 Госбанк Ул. Октябрьской Революции, 196
кон. 1930-х гг. Универмаг Ул. Яна Грунта, 18

Постконструктивизм

«В конце 30-х годов началось возведение четырёх- и пятиэтажных домов по индивидуальным проектам, примером которого могут служить дома по улице Октябрьской Революции, занявшие квартал между улицами Спортивной и Калинина»[17]. Эти дома уже отвечали духу нового времени, когда по приказу свыше велели возрождать классические формы. Сначала это были симметричные фасады и карнизы.

Дата возведения
Сооружение
Адрес
Кон. 1930-х гг. Жилые дома Ул. Октябрьской Революции, 320, 326—330
Кон. 1930-х гг. Жилой дом Пионерская ул., 5

Сталинский ампир

В середине 1940-х годов в строительстве было решено применять шлакобетонные блоки. «Первые дома из нового строительного материала построили в проезде Панфилова. Потом началась застройка сразу нескольких микрорайонов. Дома строили двухэтажные восьми- и восемнадцатиквартирные. Появились целые улицы шлакоблочных домов Суворова, Кутузова, Матросова, Черняховского, Чкалова»[18]. Поначалу оформление зданий было довольно скромным, и только в начале 1950-х годов на фасадах появляется белая лепнина, карнизы, колонны и эркеры. Позднее на ул. Дзержинского возводится ещё несколько четырёхэтажных домов. В 1952 году в классическом стиле перестраивается вход во Дворец культуры «Тепловозостроитель». В 1954 году в жилищном строительстве в Коломне впервые применён железобетон.

Дата возведения
Сооружение
Адрес
1952 Вход во Дворец культуры «Тепловозостроитель» Ул. Октябрьской Революции, 324
Нач. 1950-х гг. Жилой дом Ул. Дзержинского, 9
Нач. 1950-х гг. Жилой дом Ул. Дзержинского, 13
Сер. 1950-х гг. Жилой дом Красногвардейская ул., 2

Примечание: Поскольку не всегда возможно точно определить стилистические границы, разные исследователи могут относить одно и то же здание к различным стилям русской архитектуры.

Архитектура конца 1950-х — 1980-х годов

«Первые крупнопанельные дома появились в 1961 году между улицами Ленина и Гагарина в квартале 8-9. Первенец крупнопанельного строительства это пятиэтажный дом № 19»[19]. В конце 1960-х годов в городе начали строить девятиэтажные крупнопанельные дома. В 1975 году началось строительство микрорайона Колычёво. В начале 1980-х годов формируется ансамбль Советской площади, доминантой которого является шестнадцатиэтажная гостиница «Коломна».

Дата возведения
Сооружение
Адрес
1961 Санаторий-профилакторий им. В. В. Куйбышева Ул. Ленина, 38
1961 Кинотеатр «Восток» Ул. Зайцева, 44
1966 Педагогический институт Зелёная ул., 30
19681969 Гостиница «Советская» Просп. Кирова, 1
19631972 Дворец культуры «Коломна» Окский просп., 17
1979 Кинотеатр «Горизонт» Советская пл., 6
1980 Горсовет, ныне здание администрации Советская пл., 1
1981 Гостиница «Коломна» Советская пл., 2
1988 Кинотеатр «Русь» Ул. Астахова, 25

Современные постройки

Деревянная архитектура

Несмотря на широкомасштабное современное строительство, в Старой Коломне сохранилось множество деревянных домов, которые часто соседствуют с многоэтажками. «Деревянный дом в Коломне — это городской вариант старой русской избы. Почти все одноэтажные домики в три или четыре окна по главному фасаду поставлены торцом к улице; кирпичный цоколь нередко облицован белым камнем; вход в дом всегда со двора, огороженного высоким крепким глухим деревянным забором. У многих домов слуховое окно в четырёхскатной крыше изрядно обработано в виде окошка светёлки на чердаке с разорванным фронтоном, опирающемся на резные стойки — колонны декоративного балкончика»[20].

Дата возведения
Сооружение
Адрес
2-я полов. XIX века Городская усадьба Красногвардейская ул., 29
Нач. XX века Дом Краузе Ивановская ул., 5

Ворота

«Гуляя по городу, можно встретить при даже новых зданиях сохранившиеся старые ворота с классическими формами. Их так много, что поистине Коломну можно назвать „городом ворот“»[21].

Дата возведения
Сооружение
Адрес
Кон. XVIII века Ворота с трёхчетвертными колоннами и белокаменным карнизом Комсомольская ул., 7
Кон. XVIII века — нач. XIX века Ворота усадьбы Сумакова с колоннами и вазонами Комсомольская ул., 12
1-я полов. XIX века Ворота усадьбы Ёлкина с белокаменными колоннами и декоративными урнами Ул. Левшина, 24
2-я четверть XIX века Ворота усадьбы Панина Ул. Савельича, 7
Кон. XVIII века Ворота со сдвоенными пилястрами Водовозный пер., 4
1-я полов. XIX века Ворота с белокаменными аттиками Комсомольская ул., 18
Кон. XVIII века Ворота городской больницы с парными колоннами Комсомольская ул., 13
Кон. XVIII века — нач. XIX века Ворота с декоративными белокаменными урнами Ул. Левшина, 18
Сер. XIX века Краснокирпичные ворота с белокаменными вставками Ул. Савельича, 35

Утраченные памятники архитектуры

Примечание: В основных таблицах эти памятники отмечены серым цветом.

Архитекторы, работавшие в Коломне

Реставраторы и исследователи архитектурных памятников Коломны

  • Альтшуллер Б. П. — в 1970-х годах исследовал церкви Иоанна Предтечи на Городище и Воскресения.
  • Белов Г. П. — в 1961 году руководил реставрацией Кремля.
  • Булич О. П. — в книге «Коломна» (1928) дала подробное описание памятников города.
  • Кавельмахер В. В. — в 1970-х годах руководил реставрацией церкви Николы на Посаде.
  • Куницкая Е. Р. — в 1950-х годах руководила реставрацией «Дома Воеводы», в 1958—1963 годах — Успенского собора.
  • Линдеман А. И. — в 1906 году руководил реставрацией Кремля.
  • Ломакин К. В. — в конце 1990-х начале 2000-х годов руководил реставрацией Воздвиженского собора Брусенского монастыря.
  • Михайловский Е. В. — в начале 1960-х годов исследовал церковь Николы Гостиного.
  • Некрасов А. И. — в книге «Художественные памятники Москвы и городов Московской губернии» (1928) дал первый анализ архитектурных памятников города.
  • Орловский С. П. — в 1970-х годах руководил реставрацией Кремля, Успенской церкви Брусенского монастыря и Крестовоздвиженской церкви.
  • Павлинов А. М. — в 1886—1906 годах руководил реставрацией Кремля.
  • Сергеева-Козина Т. Н. — в статье «Коломенский Кремль» (1952) рассмотрела вопросы, связанные с реконструкцией Кремля на основе документальных источников.
  • Фехнер М. В. — в книге «Коломна» (1963, 1966) дала подробное описание памятников города.
  • Чернышёв М. Б. — в 1965—1969 годах руководил реставрацией церкви Иоанна Предтечи на Городище, в 1970-х годах — реставрацией Кремля.

Источники

  1. Некрасов А. И. Художественные памятники Москвы и городов Московской губернии. М., 1928. С. 186.
  2. Сергеева-Козина Т. Н. Коломенский Кремль (опыт реконструкции) // Архитектурное наследство, № 2, 1952. С. 137.
  3. Памятники архитектуры Московской области, т. 1, М, 1975. С. 231.
  4. Вагнер Г. К., Чугунов С. В. По Оке от Коломны до Мурома. М., 1980. С. 16.
  5. Булич О. П. Коломна. Пути исторического развития города. М., 1928. С. 92.
  6. Некрасов А. И. Указ. соч. С. 175.
  7. Вагнер Г. К., Чугунов С. В. Указ. соч. С. 26.
  8. Вагнер Г. К., Чугунов С. В. Там же. С. 31-32.
  9. Некрасов А. И. Указ. соч. С. 180.
  10. Фехнер М. В. Коломна. 2-е изд. М., 1966. С. 79.
  11. Некрасов А. И. Указ. соч. С. 182—183.
  12. Некрасов А. И. Там же. С. 183
  13. Некрасов А. И. Там же. С. 184—185.
  14. Булич О. П. Указ. соч. С. 81.
  15. Фехнер М. В. Указ. соч. С. 121.
  16. Булич О. П. Указ. соч. С. 72.
  17. Фехнер М. В. Указ. соч. С. 104.
  18. Ефремцев Г. П., Кузнецов Д. Д. Коломна. М., 1977. С. 201-202.
  19. Там же. С. 228-229.
  20. Фехнер М. В. Там же. С. 104.
  21. Некрасов А. И. Указ. соч. С. 186.
  22. [www.kolomna-kreml.ru/today/actions/143.html ПРОЕКТ Воссоздания в Коломне часовни-мемориала во имя св. благоверного князя Александра Невского]

Напишите отзыв о статье "Архитектура Коломны"

Литература

  • Булич О. П. Коломна. Пути исторического развития города. М., 1928.
  • Вагнер Г. К., Чугунов С. В. По Оке от Коломны до Мурома. М.: «Искусство», 1980. С. 10-41.
  • Некрасов А. И. Художественные памятники Москвы и городов Московской губернии. М., 1928. С. 166—184.
  • Памятники архитектуры Московской области, т. 1, М.: «Искусство», 1975. С. 226—263.
  • Подъяпольская Е. Н., Разумовская А. А., Смирнов Г. К. Памятники архитектуры Московской области, вып. 3. М.: «Стройиздат», 1999. С. 8-94.
  • Сергеева-Козина Т. Н. Коломенский Кремль (опыт реконструкции) // Архитектурное наследство, № 2, 1952. С. 133—163.
  • Фехнер М. В. Коломна. М.: «Стройиздат», 1963.
  • Фехнер М. В. Коломна. 2-е изд. М.: «Стройиздат», 1966.

Ссылки

  • [rabcor.narod.ru/sk112.htm О зданиях стиля «модерн» в Коломне]
  • [rabcor.narod.ru/sk119.htm Конструктивизм в Коломне]
  • [kolomna.giddom.com/ Коломна в архитектурном гиде «ГидДом»]
  • [kolomna.giddom.com/dop_info/Список_объектов_культурного_наследия_Федерального_значения.html Перечень объектов культурного наследия Федерального значения Коломны]
  • [kolomna.giddom.com/dop_info/Список_объектов_культурного_наследия_регионального_значения.html Перечень объектов культурного наследия регионального значения Коломны]

Отрывок, характеризующий Архитектура Коломны

Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.