Архитектурная графика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Архитектурная графика — направление изобразительного искусства, охватывающее творческий процесс представления идей и образов в области проектирования и архитектурного дизайна. Это детальная разработка плана будущего здания в чертеже с масштабом (или сада для ландшафтного архитектора) с использованием условных обозначений будущих фундаментов, стен, пилонов или колонн, с пометкой будущих окон, дверей. Генеральный план позволяет показать расположение здания или ансамбль зданий на местности с указанием сторон света. Чертеж архитектора тесно связан с математическими расчетами и указаниями размеров будущего здания, соотношения его частей (масштаб). Используется как в проектировании новых построек, так при разработке фиксационных планов существующих или разрушенных зданий.

На сегодняшний день актуальным является разделение архитектурной графики на классическую и цифровую.

  • Классическая архитектурная графика использует в качестве инструментария материальные предметы маркирования — карандаши, краски, бумагу и пр.
  • Цифровая архитектурная графика использует для достижения того же результата вычислительные системы




Египет

Первые чертежи были созданы ещё в Древнем Египте, где сложилась сильная школа математиков и геометров. Широкое использование камня позволило сохранить первые образцы чертежей архитекторов. Некоторые планы сохранились на фресках и рисунках папирусов (сад у бассейна на папирусе 16-11 вв. до н. э. в собрании Британского музея, Лондон).

Детальный план сада возле бассейна сохранился на стенописи из Фив в гробнице Рехмира, 18 династия (Метрополитен-музей, Нью-Йорк). Сад на чертеже представлен в виде сверху. Три ряда деревьев нарисованы как радиусы круга — от центра в стороны. Условность чертежа художника Древнего Египта не мешает современному архитектору перевести древний план на современные чертежи с сохранением всех качеств оригинала.

Римская империя

Средневековая Армения

Своеобразная и интересная архитектурная школа сложилась в средневековой Армении. Страна одна из первых сделала христианство государственной религией, в результате происходило массовое строительство церквей. Новый тип храма был принят уже в 6-7 веках. Наибольшее распространение имели крестово-купольные храмы без раздела интерьера храма на нефы. Этот тип храмов называют триконхами и тетраконхами, ибо в их плане лежит трёх- или четырёхчастное сооружение. Внешнее сходство храмов не отразилось на однообразии планов. Среди них есть свои высокие достижения и шедевры, например, план храма Звартноц 643—652 гг., где в храмовую ротонду вписан равносторонний крест с полуциркульными концами, что позволяет его сравнивать с планом церкви Сергия и Вакха в Константинополе.

Романский стиль

Романский стиль предшествовал стилю готики и отличился в искусстве разных стран. Исследователи считают, что во Франции он продержался 200 лет. А в некоторых регионах страны позиции романского стиля были такие слабые, что он быстро вышел из использования. Особенно слабыми позиции романики были в Иль-де-Франс, где распространились классические образцы готических соборов (Париж, Реймс, Шартр).

Романский стиль в Германии продержался дольше и некоторое время сосуществовал с готикой, что давало компромиссные, но очень интересные образцы соборов в Майнце, Бамберге, Вормсе, Наумбурге.

Долго удерживали свои позиции романика и готика и в Испании. Даже последний из великих соборов Испании — в Севилье — умышленно строили в готическом стиле, хотя уже хорошо знали другие образцы и типы соборов.

Эпоха готики

Возрождение

Работы Микеланджело

Барокко

Классицизм

В отличие от мастеров барокко, архитектурная графика эпохи классицизма словно теряет призыв, взволнованность, безудержную фантазию. Все успокаивается и становится исключительно симметричным и покоренным сверхчеловеческому закону, высшей дисциплине, разуму. Даже грандиозные конкурсные проекты — симметричные, покоренные древним законам построения и дисциплине (конкурсный проект Кадетского корпуса для Петербурга архитектора И.Старова).

Даже в 17 веке, когда в романских странах изобиловал роскошный стиль барокко, архитекторы классицизма забывали о волнистых линиях, присущих окружающей природе (руслам рек, ручьям, тропинкам и путям) и стилю барокко. Поэтому монументальный, очень большой по размерам дворец Уайтхол в Лондоне имеет монотонные, похожие друг на друга фасады, что роднит дворцовую архитектуру с казармой. И лишь боковые башни в стиле барокко и высокое качество обработки деталей указывали на дворцовое назначение здания. Но дворец в полном объеме так никогда и не построили.

Кристофер Рен. Дворец Уайтхолл, чертежи архитектора.

Источники

  • Всеобщая история искусств, т 1 и 2, М, «Искусство», 1960
  • Курьер ЮНЕСКО, «Страна фараонов», октябрь, 1988
  • Муратова К. М. «Мастера французской готики»,М, «Искусство», 1988

См. также

Напишите отзыв о статье "Архитектурная графика"

Отрывок, характеризующий Архитектурная графика

В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.