Арцыбашев, Василий Петрович

Василий Петрович Арцыбашев
Род деятельности:	революционер
Дата рождения:	1857(1857)
Место рождения:	Старооскольский уезд, Курская губерния, Российская империя
Дата смерти:	2 (15) мая 1917(1917-05-15)
Место смерти:	Уфа, Российская республика

Васи́лий Петро́вич Арцыба́шев (реже — Арцибу́шев или Арцыбу́шев; 1857, Курская губерния — 2 [15] мая 1917, Уфа) — участник революционного движения в России (с 70-х годов XIX века). Член РСДРП, большевик. В партийной среде того времени его имя ассоциируют с псевдонимом «Уральский Маркс».

Биография

Василий Петрович Арцыбашев родился в 1857 (по другим данным — 1854) году в семье помещика в Старооскольском уезде Курской губернии. Окончил Орловскую военную гимназию. Получив после смерти отца в наследство часть имения, землю передал крестьянам.

Был близким другом и учеником П. Заичневского, разделяя его якобинские убеждения. Выслежен тайной полицией в 1878 году; арестован и заключён в Петропавловскую крепость, позже — 18 июля 1880 года сослан в Верхоянск Якутской области. В 1882 году вместе с шестью другими ссыльными предпринял попытку побега, окончившуюся неудачно. По отбытии срока в 1885 году проживал в Курске, с 1888 года — в Орле, где в 1889 году был арестован по делу П. Заичневского. 22 августа 1890 года повторно сослан на четыре года в Сибирь в с. Тасеево Енисейской губернии. Предположительно под влиянием Андрея Ванеева и Петра Красикова с 1892 года стал активным сторонником марксизма, вступив в ряды социал-демократов. В 1894 году переехал сначала в Красноярск, затем в Енисейск, организуя кружки молодёжи, в которых лично читал «Капитал» Маркса.

В 1900 году приехал в Петербург и принимал активное участие в работе социал-демократов. Но в марте 1901 года он вновь был арестован и выслан в Саратов, откуда затем переехал в Самару. В январе 1902 года участвовал в совещании искровских работников, входил в «организацию Искры», работал на Востоке. В ночь на 29 апреля в 1903 году вновь был арестован жандармами. Позже примкнул к большевикам.

Принимал участие в организации областного бюро социал-демократических организаций Поволжья. Являлся одним из создателей и членов Самарского комитета РСДРП, был членом Восточного бюро ЦК РСДРП. Подвергался нападению черносотенцев в период пребывания в Уфе и Самаре в 1905 году и с трудом спасся.

В 1907 году был снова арестован и выслан на два года в Архангельскую губернию, откуда вернулся в Уфу, где продолжил партийную работу. В 1908 году был избран делегатом на Всероссийскую конференцию (большевиков) в Париже, но был арестован по дороге в Москву 19 декабря. В 1916 года входил в рабочую группу военно-промышленного комитета в Уфе.

Один из организаторов революционной газеты «Молодая Россия». Автор очерка «История одной сибирской деревни» о селе Тасеево и работы, вышедшей отдельной книгой «Натуральное хозяйство в Сибири», явившейся результатом изучения местного экономического быта в период второй ссылки.

В городе Самара установлен именной памятник (пересечение ул. Красноармейской и названной в его честь Арцыбушевской) работы скульптора Александра Головина.

Умер 2 мая 1917 года от сыпного тифа. Похоронен на Сергиевском кладбище города Уфы. 7 мая 1917 года Уфимский комитет РСДРП принял решение, в котором говорилось: «Поставить на могиле умершего тов. Арцыбушева памятник.» На памятнике надпись: «Здесь похоронен революционер-большевик, член партии с 1901 года В. П. Арцыбушев. 1857—1917 гг.» Памятник взят под государственную охрану.

Отрывок, характеризующий Арцыбашев, Василий Петрович

В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?