Арцибашев, Сергей Николаевич

Сергей Арцибашев
Имя при рождении:	Сергей Николаевич Арцибашев
Место рождения:	п. Калья, Североуральский район, Свердловская область, РСФСР, СССР
Профессия:	актёр, театральный режиссёр
Годы активности:	1980 — 2015
Театр:	Театр на Таганке Театр имени Маяковского Театр на Покровке
Награды:

Серге́й Никола́евич Арциба́шев (реже Арцыба́шев; 14 сентября 1951, пос. Калья, Североуральский район, Свердловская область — 12 июля 2015, Москва, Россия) — театральный режиссёр, актёр, народный артист Российской Федерации (2005), кавалер ордена Почёта (2009).

Биография

Окончил Свердловский политехникум, а после — в 1976 году — актёрское отделение Свердловского театрального училища (курс заслуженного артиста УзССР В. К. Козлова).

По воспоминаниям сокурсника Владимира Бухарова, «у нас был замечательный педагог — Василий Константинович Козлов, который успел выпустить всего два курса. Он умер на руках у нас с Сергеем Арцибашевым прямо посреди улицы, после репетиции нашего дипломного спектакля. Он нас учил выполнять замысел режиссёра и, по возможности, быть органичным на сцене. Ремеслу учил».

В 1981 году окончил режиссёрский факультет ГИТИСа им. А. В. Луначарского (курс М. О. Кнебель). В 1980—1989 годах — режиссёр и актёр в Театре на Таганке. В 1989—1991 — главный режиссёр Московского театра комедии.

С 1991 года — основатель и художественный руководитель-директор Российского Государственного «Театра на Покровке».

С 2002 по 2011 — художественный руководитель-директор Театра имени Маяковского.

Брат - писатель Арцибашев Александр Николаевич (1949—2014).

Сергей Николаевич Арцибашев скончался 12 июля 2015 года. Причиной смерти стало онкологическое заболевание.

Прощание с Арцибашевым прошло 15 июля в Доме актёра. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Признание и награды

• 1992 — Заслуженный деятель искусств Российской Федерации
• 1995 — лауреат Государственной премии России
• 1999 — лауреат Государственной премии России
• 2005 — Народный артист Российской Федерации
• 2009 — Орден Почёта

Творческая деятельность

В качестве режиссёра поставил более 40 спектаклей в театрах России, СНГ и за рубежом. В кино снимался с 1980-х годов.

Постановки в театре

• «Мертвые души», театр им. Маяковского,

"Евгений Онегин", театр "Новая Опера", "Женитьба", театр им. Маяковского, "Банкет", театр им. Маяковского, "Орнифль", театр Сатиры и др.

Фильмография

• 1983 — Этот негодяй Сидоров — Василий Трофимович, начальник пионерлагеря
• 1984 — Жестокий романс — Гуляев
• 1985 — Не ходите, девки, замуж — проектировщик
• 1987 — Время летать — Сергей Туркин
• 1988 — Защитник Седов (к/м) — Сергей Николаевич, референт
• 1988 — Долой коммерцию на любовном фронте, или Услуги по взаимности — Сергей Николаевич
• 1988 — Забытая мелодия для флейты — Алексей Акимович Икшанов
• 1990 — Лестница — Георгий Старицкий
• 1990 — Мордашка — Костя
• 1990 — Повесть непогашенной луны — Алексей Попов
• 1991 — Ближний круг — офицер Берии
• 1991 — Дети, бегущие от грозы (новелла «Террорист») — Лёша
• 1991 — Летучий голландец — капитан
• 1991 — Небеса обетованные — Кирилл, старший сын «Кати Ивановой» / Кирилл Григорьевич
• 1991 — Сказка на ночь — Очкастый
• 1992 — 22 июня, ровно в 4 часа… — Алексей Бабинов
• 1992 — Помнишь запах сирени… — Григорий Остапович
• 1993 — Лихая парочка — Грибов
• 1995 — Ехай! — Степан Харитонович Шмариков
• 1995 — Ширли-мырли — работник ЗАГСа
• 1999 — Незримый путешественник — генерал-адъютант Дибич
• 2000 — ДМБ — прапорщик Козаков («дикий прапор»)
• 2000 — ДМБ-002 — прапорщик Козаков
• 2001 — ДМБ. Снова в бою — прапорщик Козаков
• 2002 — Смотрящий вниз — Аркадий Петрович Маевский
• 2002 — Северный сфинкс — Аракчеев
• 2003 — Теория запоя — дедулик
• 2004 — Усадьба — Шура Илялин
• 2007 — 12 — десятый присяжный
• 2014 — Дурак — Тульский

Озвучивание

• 1996 — Ермак — Иван Грозный (роль Евгения Евстигнеева)

Ссылки

• [www.mayakovsky.ru/theatre/narodnyie-artistyi/artsibashev-sergey-nikolaevich.html Сергей Арцибашев на сайте Московского академического театра]
• [www.napokrovke.ru/hudruk/ Сергей Арцибашев на сайте Театра на Покровке]

Отрывок, характеризующий Арцибашев, Сергей Николаевич

На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.