Аршба, Отари Ионович

Отари Ионович Аршба
депутат Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации IV, V, VI и VII созывов
с 7 декабря 2003
Рождение:	12 апреля 1955(1955-04-12) (69 лет) Сухуми, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР
Отец:	Иона Чантович Аршба
Мать:	Талико
Супруга:	Марина Абессаломовна Зенаишвили
Дети:	Инга, Ираклий
Партия:	Единая Россия
Образование:	Академия ФСБ
Учёная степень:	кандидат политических наук
Награды:

Ота́ри Ио́нович А́ршба (р. 12 апреля 1955, Сухуми, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР) — российский государственный и политический деятель, в прошлом — предприниматель. Депутат Государственной думы Российской Федерации VII созыва, избран 18 сентября 2016 года по партийному списку «Единой России» от Московской области. Избран депутатом Госдумы на четвёртый срок подряд.

В прошлом — депутат Государственной думы VI созыва от «Единой России», член комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, член думской комиссии по строительству зданий и сооружений, предназначенных для размещения Парламентского центра, первый заместитель руководителя фракции «Единая Россия». Ветеран спецслужб, эксперт в сфере безопасности и урегулирования конфликтов, интеграции соотечественников.

Являлся депутатом Государственной думы IV и V созывов. В 2008—2011 годах — председатель комитета по регламенту и организации работы Государственной думы, ранее — член комитета по безопасности, председатель комиссии по мандатным вопросам и вопросам депутатской этики. Член генсовета партии «Единая Россия». Член Попечительского совета Федерации тенниса России.

Первый и единственный абхаз в составе Госдумы РФ.

Биография

Детство и юность

Родился в семье военного. Отец — Аршба Иона Чантович, абхаз из влиятельного рода в Аджарии, принадлежащего к абжуйской этнографической группе; мать — Талико, грузинка. Брат — Аршба Александр Ионович, московский предприниматель. Двоюродный брат Руслан Аршба — почётный шахтёр, Герой Социалистического Труда, депутат трёх созывов Верховного Совета СССР.

Детские годы Отари Аршба провёл в родительском доме в Батуми, лето проводил в селе Бедиа Очамчирского района Абхазской АССР. С 13 лет живёт в Москве.

На службе в КГБ СССР

Имеет высшее юридическое и экономическое образование. Окончил Высшую школу КГБ при Совете Министров СССР им. Ф. Э. Дзержинского в 1978 (ныне — Академия ФСБ). В 1994 году получил диплом МВА Международной московской финансово-банковской школы. Кандидат политических наук, в 1996 году защитил диссертацию на тему — «Этнополитический конфликт: сущность и технологии управления» в Российской академии госслужбы при президенте РФ, имеет диплом юриста-правоведа со знанием иностранных языков. Служил в органах государственной безопасности до апреля 1994 года, длительное время — в управлении по защите конституционного строя, под началом генерала Филиппа Бобкова. В конце 1980-х, начале 1990-х годов для исполнения служебных обязанностей Аршба командировался в Азербайджан, Армению, Грузию, Абхазию, страны Балтии. В 1986 году за выполнение особо важного государственного задания по линии контрразведки на Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Москве 30-летний офицер получил свою первую высокую правительственную награду, орден «Знак Почёта». В 1988 году, в разгар армяно-азербайджанского конфликта, находясь в качестве офицера советской спецслужбы при исполнении служебных обязанностей в Абовяне, Армения, на митинге подвергнулся грубой провокации со стороны Тельмана Гдляна, в результате чего едва не был растерзан разъярённой толпой.

Закончил службу начальником отдела Аналитического управления ФСБ РФ, имеет звание полковника. После отставки непродолжительное время жил в Лондоне.

Бизнес и политический консалтинг

Ещё находясь на службе в КГБ, с ведома и согласия руководства ведомства начал заниматься политическим и правовым консалтингом. В 1989—1991 консультировал народного депутата СССР Владислава Ардзинбу, помогая обрасти необходимыми связями в Москве начинающему абхазскому политику, в будущем — борцу за независимость Абхазии, первому президенту Абхазии. В середине 1990-х годов (совместно с Ашотом Егиазаряном) Аршба консультировал генпрокурора РФ Юрия Скуратова. В 1999—2003 консультировал губернатора Кузбасса Амана Тулеева. В 1994 году Аршбе приписывалось продюсирование нашумевшей статьи «Падает снег» («Российская газета», 19 ноября 1994), впервые обозначившей конфликт между Б.Березовским и В.Гусинским.

В период грузино-абхазского конфликта 1992—1993 из личных средств финансировал укрепление обороноспособности Абхазии.

С 1995 — президент Национальной информационной корпорации (НИКО); стоял у истоков компании Интегрум. В 1995 выступил спонсором политического движения «Стабильная Россия», которое предприняло неудачную попытку избраться в Госдуму РФ второго созыва. С 1998 по 2003 — вице-президент, старший вице-президент горно-металлургического комплекса «Евразхолдинг» (Москва). Эта антикризисная компания осуществляла оперативное руководство Нижнетагильским, Западно-Сибирским и Новокузнецким металлургическими комбинатами, объединением «Южкузбассуголь», шахтой «Распадская», а также другими горно-рудными и угольными предприятиями. Аршба являлся миноритарным акционером компании, максимальный размер его доли не превышал 2 процентов. В компании отвечал за социальную политику, взаимодействие с государственными и надзорными органами, силовыми структурами, общественными организациями и средствами массовой информации. Концентрировался на работе в регионах — Кемеровской области и Свердловской области. Не углубляясь в тонкости бизнес-процессов, но будучи высококлассным конфликтологом, отличался уникальной способностью достичь компромисса в самых жёстких спорах, локализовать массовые протестные выступления рабочих, умиротворить профсоюзы, консолидировать прессу.

С 2000 — внешний управляющий, 2000—2003 — председатель совета директоров ОАО «Западно-Сибирский металлургический комбинат».

В 2000 занимался PR-обеспечением избирательной кампании Амана Тулеева как кандидата в президенты России, соперника Владимира Путина.

В 2003—2008 — председатель Социального совета компании Evraz S.A.. Ведал распределением средств компании, предусмотренных на социальную поддержку и благотворительность. По настоящее время — член совета директоров компании.

Наука, благотворительность и связи

Ближайшие друзья и партнёры по жизни, бизнесу и политике: Аман Тулеев, Сергей Неверов, Светлана Орлова, Сергей Шатиров, Александр Григорьевич Абрамов, Александр Владимирович Фролов, Искандер Махмудов, Андрей Бокарев, Фазиль Искандер, Александр Анкваб, Тарас Шамба, Вахтанг Кикабидзе, епископ Панкратий (Жердев), игумен Мефодий.

Член-корреспондент Международной академии информатизации. Имеет 4 монографии и более 30 публикаций по проблематике межнациональных отношений.

Активный участник благотворительных проектов, в частности — возрождения Валаамского Спасо-Преображенского монастыря, за что удостоен православного ордена преподобного Сергия Радонежского (III степени). Имя Аршбы, как члена Патриаршего попечительского совета, внёсшого значительный личный вклад в реставрацию, выбито на внутренней западной стене верхнего храма Спасо-Преображенского собора на Валааме. Исповедует православное христианство.

Политическая деятельность

7 декабря 2003 избран депутатом Госдумы РФ четвёртого созыва от избирательного объединения Партия «Единство» и «Отечество» — Единая Россия по списку Кемеровской области, был членом фракции «Единая Россия», членом Комитета по безопасности. В 2004 был автором поправки в закон «О службе в таможенных органах РФ», касающейся предоставления равноценной должности таможеннику после перерыва в службе, вызванного занятием выборного, публичного поста.

2 декабря 2007 избран депутатом Госдумы РФ пятого созыва в составе списка кандидатов, выдвинутого партией «Единая Россия» от Кемеровской области.

В октябре 2010 назначен председателем комиссии партии «Единая Россия» по работе с соотечественниками за рубежом. Член правительственной комиссии по взаимодействию с соотечественниками за рубежом. Член попечительского совета Фонда поддержки прав соотечественников за рубежом. Выступил с инициативой об упрощённом порядке получения российского гражданства зарубежными соотечественниками «по праву крови», признании аттестатов «русских» школ, находящихся в зарубежье, лицензировании преподавательской деятельности, упрощении и господдержке переселенческих процедур.

7 июля 2011 пресса сообщила об охлаждении отношений Аршбы с его многолетним политическим партнёром, губернатором Кузбасса Аманом Тулеевым.

На президентских выборах в Абхазии 26 августа 2011 Аршба поддержал кандидатуру Александра Анкваба.

24 сентября 2011 — утверждён 4-м номером от Свердловской области в списке кандидатов в депутаты Госдумы РФ шестого созыва (на XII съезде партии «Единая Россия»), не участвуя перед этим в праймериз и региональной конференции «единороссов». Как потом выяснилось, такова была воля генсовета «Единой России», а сам Аршба считает себя солдатом, выполняющим решения партии.

4 декабря 2011 — свердловская группа «единороссов» получила на думских выборах 32,71 % голосов, что на 17 % ниже среднероссийского результата. Согласно этим результатам, Аршба избран в Госдуму РФ шестого созыва.

Член думского комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, руководитель депутатской группы «единороссов».

11 мая 2012 принял участие во встрече Президента РФ В.Путина и Президента Абхазии А.Анкваба в сочинской резиденции «Бочаров Ручей».

18 сентября 2016 года избран депутатом Госдумы РФ в четвёртый раз подряд — теперь по партийному списку «Единой России» от Московской области.

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2011)
• Орден Дружбы (2006)
• Орден «Знак Почёта» (1986) — закрытым указом, за личный вклад в разоблачение агентурной сети иностранной спецслужбы
• Областные награды Кемеровской области: медаль «За особый вклад в развитие Кузбасса» и юбилейная медаль «60 лет Кемеровской области» за значительный личный вклад в социально-экономическое развитие области.
• Орден преподобного Сергия Радонежского III степени

Состояние

Согласно Антикоррупционной декларации — 2012, годовой доход — свыше 43,5 млн рублей. Шесть земельных участков в России и Грузии площадью от 700 до 7,4 тыс. кв.м., три дома в Московской области общей площадью около 2,5 тыс. кв.м. (в том числе главный дом в Апрелевке площадью 1519 кв.м) и дом в Батуми площадью 242 кв.м. Помимо этого — квартира в Москве площадью 72 кв.м. В собственности шесть автомобилей класса «люкс».

Увлечения

На досуге — ресторатор и отельер. Занимался продюсированием в различных областях творческой деятельности, прежде всего — в музыке, журналистике и литературе. Превосходный организатор застолий в приятной компании, обладает незаурядным даром тамады. От матери унаследовал любовь к танцам и красивым праздникам, от отца — железную дисциплину, чувство воинского и патриотического долга. В молодости был кандидатом в мастера спорта по футболу и по настольному теннису. В зрелые годы по настоянию Бориса Грызлова с удовольствием выступал за футбольную сборную Госдумы, играл в большой теннис, принимал участие в любительских международных соревнованиях, в частности, на Кипре, был призёром в парном разряде .

Факты

• Является первым в истории абхазом — депутатом Госдумы РФ.
• В абхазской и грузинской диаспоре, в кругу друзей и ветеранов службы известен также как Тенгиз Аршба или Тенго.
• Его речь насыщена афоризмами и метафорами, приправлена настолько изощрённым юмором, что собеседнику трудно понять, шутит Аршба или говорит серьёзно.
• Левша. По собственному признанию, «на руку, на ногу, и на мозги».
• Имеет личную охрану.
• Любит животных, в большом количестве и разнообразии содержит их во дворе своего подмосковного особняка.
• Спонсировал издание сочинений своего любимого писателя Фазиля Искандера.
• Невестка Аршбы — Тамуна Немсицверидзе выиграла титул «Мисс Грузия 2007».

Семья

Женат первым браком на грузинке Марине Абессаломовне Зенаишвили, по профессии она офтальмолог, занималась и предпринимательской деятельностью. Супруги имеют дочь Ингу (р.6 февраля 1980) и сына Ираклия (р.31 марта 1982), внучку Марину.

Второй сын депутата, о котором иногда упоминается в биосправках, в действительности является его родственником, который в силу житейских обстоятельств воспитывался в доме Аршбы.

Ссылки

• [www.politelita.ru/arshba/about/ Авторский Сайт Отари Аршба]

Отрывок, характеризующий Аршба, Отари Ионович

Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.