Фахруддин ар-Рази
| Фахруддин ар-Рази | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Мухаммад ибн Умар аль-Хусейн ат-Тайми аль-Бакри ар-Рази |
| Прозвище: |
Фахруддин, Ибн аль-Хатиб |
| Отец: |
Умар аль-Хусейн ар-Рази |
Богословская деятельность | |
| Учителя: |
Умар ар-Рази, |
| Оказал влияние: | |
 Редактирование Викиданных | |
Фахрудди́н Абу́ Абдулла́х Муха́ммад ибн Ума́р ар-Рази́, известен как Фахруддин ар-Рази (араб. فخرالدین الرازی; 1149, Рей —1209, Герат) — видный представитель ашаритского калама, шестой муджаддид[1]. Служил при дворе гуридских султанов и хорезмшахов. Полемизировал с мутазилитами, ханбалитами, исмаилитами и каррамитами. Ему принадлежит знаменитый незавершенный тафсир Мафатих аль-гайб, который он написал в ответ на тафсир мутазилита аз-Замахшари.
Содержание
Биография
Его полное имя: Абу Абдуллах Мухаммад ибн Умар аль-Хусейн ат-Тайми аль-Бакри ат-Табаристани Фахруддин ар-Рази. Он родился в Рее в 1149 году. Отец Фахруддина ар-Рази был хатибом города Рей отчего его прозвали Ибн аль-Хатиб (сын хатиба). Первоначальное образование в области шафиитского фикха, усуль аль-фикха и калама получил под руководством отца и аль-Камала ас-Симнани. Философским наукам он научился у Мадждуддина аль-Джили.
Ар-Рази много скитался по городам Среднего Востока. Он служил при дворе гуридских султанов и хорезмшахов. Ар-Рази основал Мадраса в Герате и там же он провел последние годы своей жизни[2].
Богословская деятельность
Фахруддин ар-Рази был знаменит активностью и резкостью в борьбе со своими идейными противниками и эта борьба составляла значительную часть его деятельности. Он полемизировал с мутазилитами, ханбалитами, исмаилитами. Особенно часто ар-Рази полемизировал с каррамитами, которые обвиняли его в отступничестве от ислама и возможно имели отношение к его смерти[3]. Ар-Рази составил также комментарий к дивану арабского поэта-скептика Абуль-Ала аль-Маарри[2].
Философия
Фахруддин ар-Рази расширил круг вопросов, по которым Абуль-Баракат аль-Багдади критиковал восточных перипатетиков и вместе с тем стремился к сближению калама с фальсафа. Ар-Рази выступал против позиции, которой придерживался аль-Газали по отношению к фальсафа. Попытки сблизить калам и фалсафа вызывала активное противодействие со стороны других исламских богословов, из-за чего за ним даже закрепилась репутация вольнодумца. По некоторым сведениям к концу жизни ар-Рази отказался от калама и перешёл в суфизм[4].
Космология
Фахруддин ар-Рази был одним из немногих исламских философов, которые признавали существование иных миров, помимо нашего. По его мнению, существование только одного мира несовместимо с всемогуществом Создателя. В своей книге Ключи от сокровенного философ пишет:
Установлено, что за пределами мира лежит беспредельная пустота, и также установлено, что сила Бога Наивысочайшего превосходит силу всех возможных существ. Поэтому в Его, Наивысочайшего, силе создать тысячу тысяч миров за пределами этого мира, и каждый из этих миров больше и массивнее нашего мира, имея все, что имеет наш мир: … небеса, землю, солнце, луну. Аргументы философов в пользу единственности мира слабы, хрупкие аргументы, основанные на невнятных предпосылках[5].
Точка зрения сторонников существования других миров означала радикальный выход за пределы геоцентрической системы мира, ведь в этом случае Земля, хотя она и оставалась центром нашего мира, лишалась выделенного статуса во Вселенной в целом.
Толкование Корана
Фахруддину ар-Рази принадлежит знаменитый незавершенный тафсир Мафатих аль-гайб, который в мусульманском мире считаются несколько отклоняющимся от привычных толкований в сторону рационализма. Этот тафсир считался как бы ответом на тафсир «аль-Кашшаф» мутазилита аз-Замахшари[2].
Труды
- Мафатих аль-гайб
- Асас ат-такдис фи ильм аль-калям
- Джами аль-улюм
- Ар-Рисаля аль-камалия фи-ль-хакаик аль-иляхия
- Чахардах рисаля
- Аль-Мабахис аш-шаркия
- Лубуб аль-ишарат
- Аль-Арбаин фи усуль ад-дин
- Итикадат фирак аль-муслимин ва-ль-мушрикин
- Мухассал афкар аль-мутакаддимин ва-ль-мутааххирин
Напишите отзыв о статье "Фахруддин ар-Рази"
Примечания
- ↑ [www.islamdag.ru/sites/book/akida-as-sanusiya.pdf Акыда ас-Санусийя с комментариями шейха Абу Адама ан-Наруиджи]. — 1-е. — Махачкала, 2012. — 60 с.
- ↑ 1 2 3 Ислам: ЭС, 1991, с. 197.
- ↑ согласно преданию, ар-Рази был отравлен по наущению каррамитов
- ↑ сохранился текст послания к нему Ибн Араби, в котором рассматривается событие перехода в суфизм
- ↑ Adi Setia Fakhr Al-Din Al-Razi on Physics and the Nature of the Physical World: A Preliminary Survey // Islam & Science. — 2004. — Vol. 2. — P. 161-180..
Литература
- Ибрагим, Т. К. и Сагадеев А. В. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 ар-Рази] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 197.</span>
- Наймов Н. Фахриддин Рази.— Из философского наследия народов Ближнего и Среднего Востока. Ташкент, 1972, — С.199—233.
- Кулматов Я. Фахриддин Рази. Душашбе, 1980.
- [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-2/fakhr-al-din-al-razi-COM_0206 Fak̲h̲r al-Dīn al-Rāzī] / Anawati G.C. // Encyclopaedia of Islam. 2 ed. — Leiden : E. J. Brill, 1960—2005.</span> (платн.)
Отрывок, характеризующий Фахруддин ар-Рази
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
