Ар-Райес, Рафка Пьетра Хобок
| Рафка Пьетра Хобок Ар-Райес | |
| رفقا بطرسيّة شبق ألريّس | |
| Рождение | |
|---|---|
| Смерть | |
| Почитается | |
| Беатифицирована | |
| Канонизирована | |
| В лике | |
| День памяти | |
| Подвижничество | |
Рафќа Пье́тра Хобо́к Ар-Райе́с (араб. رفقا بطرسيّة شبق ألريّس; 29 июня 1832, Гимлайя, Ливан — 23 марта 1914, Ливан) — святая Римско-Католической и Маронитской Церквей, монахиня.
Содержание
Биография
Рафка Пьетра Хобок Ар-Райес родилась 29 июня 1832 года в небольшой ливанской деревне в семье крестьян католиков-маронитов. После смерти матери была вынуждена работать домашней прислугой. После возвращения домой решила поступить в женский монастырь святого Антония. 10 февраля 1856 года приняла монашеские обеты. С 1871 по 1897 год находилась в монастыре Aïtou, потом была переведена в монастырь святого Иосифа в городе Батрун, где она провела оставшуюся жизнь до своей смерти. Последние годы её жизни были отмечены серьёзной болезнью, из-за которой она ослепла. Умерла 23 марта 1914 года.
Прославление
17 ноября 1985 года Рафка Пьетра Хобок Ар-Райес была причислена к лику блаженных римским папой Иоанном Павлом II, им же она была причислена к лику святых 10 июня 2001 года.
День памяти в Католической церкви — 23 марта.
Источник
- Osservatore Romano : 1985 n.46 — n.48 — 2001 n.24 p. 1.4 — n.25 p. 4-5
Напишите отзыв о статье "Ар-Райес, Рафка Пьетра Хобок"
Ссылки
- [www.stanthonysparish.com/saints/strafqa.htm Биография и молитва к святой] (англ.)
- [saints.sqpn.com/saint-rafqa/ Индекс святых] (англ.)
- [web.archive.org/web/20010901150052/www.geocities.com/CapitolHill/Parliament/2587/saints.html#rafqa Биография](недоступная ссылка — история, копия) (англ.)
Отрывок, характеризующий Ар-Райес, Рафка Пьетра Хобок
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
