Ар-Рисала аль-Камилия фи-с-сира ан-Набавия
Поделись знанием:
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
| ||||
| Трактат Камиля о биографии Пророка | ||||
| Другие названия | араб. رسالة فاضل بن ناطق Книга Фадиля ибн Натика | |||
| Автор(ы) | Ибн ан-Нафис | |||
| Дата написания | 1268—1277 | |||
| Язык оригинала | арабский язык | |||
| Жанр | философский (богословский) роман | |||
| Персонажи | Камиль | |||
| Оригинал | неизвестен | |||
| [bib-alex.net/files/alrsalh-alkamleh-fy-alser-abn-ar_PTIFF.pdf Электронный текст произведения] | ||||
Ар-Риса́ла аль-Ка́милия фи-с-си́ра ан-Набави́я (араб. الرسالة الكاملية في السيرة النبوية — Трактат Камиля о биографии Пророка), также известный как Рисала Фа́диль ибн На́тик (араб. رسالة فاضل بن ناطق — Книга Фадиля ибн Натика) — первый богословский роман[1], написанный Ибн ан-Нафисом, затем переведённый на западе как Theologus Autodidactus («Богослов-самоучка»). Этот труд является одним из самых первых романов на арабском языке. Его также можно считать ранним примером научно-фантастического романа, рассказа о переходном возрасте и истории о необитаемом острове[2]. Роман был написан в период между 1268 и 1277 годами[3].
Сюжет
Главным героем романа является Камиль, который вырос и жил в пещере на необитаемом острове[2]. Затем он вступает в контакт с другими людьми, когда они терпят кораблекрушение возле его острова[3]. Эти люди увозят его обратно в цивилизованный мир. Сюжет охватывает историю совершеннолетия Камиля и включает в себя элементы научной фантастики, когда история достигает своего апогея в виде апокалиптического Конца Света[2].
Напишите отзыв о статье "Ар-Рисала аль-Камилия фи-с-сира ан-Набавия"
Примечания
- ↑ Muhsin Mahdi (1974), "The Theologus Autodidactus of Ibn at-Nafis by Max Meyerhof, Joseph Schacht", Journal of the American Oriental Society 94 (2), p. 232-234.
- ↑ 1 2 3 Dr. Abu Shadi Al-Roubi (1982), "Ibn Al-Nafis as a philosopher", Symposium on Ibn al-Nafis, Second International Conference on Islamic Medicine: Islamic Medical Organization, Kuwait (cf. [www.islamset.com/isc/nafis/drroubi.html Ibn al-Nafis As a Philosopher], Encyclopedia of Islamic World [web.archive.org/web/20080206072116/www.islamset.com/isc/nafis/drroubi.html])
- ↑ 1 2 Fancy, Nahyan A. G. (2006). «[etd.nd.edu/ETD-db/theses/available/etd-11292006-152615 Pulmonary Transit and Bodily Resurrection: The Interaction of Medicine, Philosophy and Religion in the Works of Ibn al-Nafīs (d. 1288)]». Electronic Theses and Dissertations (University of Notre Dame).
См. также
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ар-Рисала аль-Камилия фи-с-сира ан-Набавия
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
