Джи-И-Билдинг
| Небоскрёб Нью-Йорка | |
| Джи-И-Билдинг англ. GE Building | |
 | |
| Небоскрёб в год открытия | |
| 40°45′32″ с. ш. 73°58′44″ з. д. / 40.75889° с. ш. 73.97889° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.75889&mlon=-73.97889&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 40°45′32″ с. ш. 73°58′44″ з. д. / 40.75889° с. ш. 73.97889° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.75889&mlon=-73.97889&zoom=14 (O)] (Я) | |
| Заложен | 31 июля 1931 года |
| Период строительства | 1932—1933 |
| Статус NYCL с | 1985 год |
| Стиль | модернизм, ар-деко |
| Материалы | сталь, известняк |
| Высота | 259 м |
| Площадь помещений | 195 000 м² |
| Этажность | 70 |
| Финансовые характеристики | |
| Заказчик | Рокфеллеры |
| Проектировщик | Реймонд Худ |
| Собственник | NBC Universal (эт. 1-30/50-59) Tishman Speyer (эт. 31-49) |
| Расположение | |
| Адрес | Манхэттен, Рокфеллер-плаза, 30 |
Здание Джи́-И́ или Джи́-И́-Би́лдинг (англ. GE Building) — небоскрёб в стиле ар-деко в Мидтауне Манхэттена. Здание является центральным объектом Рокфеллеровского центра.[1][2]
До 1988 года небоскрёб назывался Ар-Си-Эй-Билдинг (англ. RCA Building). Высотой 259 метров, он входит в десятку высочайших зданий Нью-Йорка и занимает 33-е место по высоте среди небоскрёбов США. В здании расположена штаб-квартира компании NBC Universal.
Содержание
История
Архитектурный проект здания был завершён в апреле 1931 года. Строительные работы на месте здания начались в июле 1931 года.[3] Сам же небоскрёб возводился в 1932—1933 годах[4] по проекту архитектора Реймонда Худа[en]. Во время строительства фотограф Чарльз Эббетс сделал снимок «Обед на небоскрёбе», принёсший ему мировую известность.
Изначально небоскрёб был назван Ар-Си-Эй-Билдинг (англ. RCA Building) по расположившейся в нём компании RCA. В кабинете 5600 на 56-м этаже прежде находился офис Рокфеллеров. Ныне этажи с 54-го по 56-й заняты объединением Rockefeller Family & Associates. В 1934 году на 65-м этаже открылся элитный ресторан Рейнбоу-Рум[en].[3]
В 1985 году городская комиссия наделила небоскрёб статусом достопримечательности Нью-Йорка.[5] В 1976 году журнал Американского института архитекторов включил Ар-Си-Эй-Билдинг в список лучших офисных зданий США.[3] В 1986 году корпорация General Electric перекупила компанию RCA, и в 1988 году здание получило своё нынешнее название.[6] Ныне в здании производятся съёмки таких передач NBC, как Nightly News, Dateline и Saturday Night Live.[7]
Архитектура
Небоскрёб строился с учётом требований заказчика. Так, для улучшения звукоизоляции вещательные помещения были изолированы от несущих элементов конструкции. Для этого при строительстве использовались стальные зажимы, обитые войлоком.[3] Лифты, рассчитанные в общей сложности на 58 пассажиров, были размещены в центральной части строения.[5]
На подземных этажах небоскрёба находятся магазины и бутики. За свою характерную форму здание получило прозвище «плита» (англ. the slab).[8] Над главным входом в здание расположен фриз авторства выдающегося американского скульптора Ли Лори[en]. На нём приведена цитата из Книги пророка Исаии:
|
Примечательно, что весной 1933 года мексиканский муралист Диего Ривера на фреске «Человек на распутье[en]» в главном вестибюле разместил изображение Владимира Ленина и парада, посвящённого 1 мая. Под давлением общественного мнения Джон Рокфеллер попросил Риверу убрать этот образ или хотя бы изобразить на противоположной стороне вестибюля Авраама Линкольна, на что получил отказ. Ривера был отстранён от работ, фреска была задрапирована, а в феврале 1934 года и вовсе разрушена рабочими. Вместо неё была создана новая фреска, на которой среди прочих были изображены Линкольн и Ральф Эмерсон.[7][10]
В здании имеется смотровая площадка. Закрытая на реконструкцию в 1986 году, она открылась вновь лишь в 2005 году.[7]
- GE Building top floors.jpg
Верхние этажи и обзорная площадка
- RocCt-LeeLawrie-Wisdom.jpg
Фриз над главным входом, основанный на картине Уильяма Блейка «Великий архитектор»
- NBC marquee, GE Building.jpg
Вход в студии NBC, на смотровую площадку и ресторан Рейнбоу-Рум
Напишите отзыв о статье "Джи-И-Билдинг"
Примечания
- ↑ Marcus Whiffen. American Architecture: 1860-1976 / Frederick Koeper. — MIT Press, 1983. — Т. 2. — P. 331. — 500 p. — ISBN 0262730707.
- ↑ James R. McGovern. And a Time for Hope: Americans in the Great Depression. — Westport, CT: Praeger, 2000. — P. 150. — 368 p. — ISBN 0275967867.
- ↑ 1 2 3 4 Joseph J. Korom, Jr., 2008, p. 446.
- ↑ Norval White, Elliot Willensky, Fran Leadon. GE Building // [books.google.ru/books?id=MTJlkowOwA4C AIA Guide to New York City]. — 5. — Oxford University Press, 2010. — 1088 p. — ISBN 0199758646.
- ↑ 1 2 100 of the World's Tallest Buildings, 1998, p. 126.
- ↑ Dennis Hevesi. [www.nytimes.com/1988/07/14/nyregion/30-rock-rca-nbc-no-ge.html 30 Rock? RCA? NBC? No, G.E.!] (англ.). The New York Times (14 July 1988). Проверено 17 ноября 2013.
- ↑ 1 2 3 Steffani Jemison. [nymag.com/listings/attraction/ge-building/ GE Building] (англ.). New York Magazine. Проверено 17 ноября 2013.
- ↑ Federal Writers' Project. New York City Guide: A Comprehensive Guide to the Five Boroughs of the Metropolis: Manhattan, Brooklyn, the Bronx, Queens, and Richmond. — N. Y.: Random House, 1939. — P. 331. — 708 p.
- ↑ Книга пророка Исаии 33:6 на Викитеке
- ↑ [www.pbs.org/wgbh/cultureshock/flashpoints/visualarts/diegorivera_a.html Culture Shock: Flashpoints: Visual Arts: Diego Rivera's Man at the Crossroads] (англ.). PBS. Проверено 17 ноября 2013.
Литература
- Joseph J. Korom, Jr. The American Skyscraper, 1850-1940: A Celebration of Height. — Branden Books, 2008. — P. 445-447. — 540 p. — ISBN 0828321884.
- Ivan Žaknić, Matthew Smith, Dolores B. Rice, Council on Tall Buildings and Urban Habitat. 100 of the World's Tallest Buildings. — Tall Buildings Series. — Images Publishing, 1998. — 220 p. — ISBN 187549832X.
Отрывок, характеризующий Джи-И-Билдинг
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
